Прекрасный белый снег
Шрифт:
В кабинете повисла гнетущая тишина. Стало слышно как тикают большие, украшенные фальшивым маятником настенные часы, каркают о чём-то своём вороны во дворе, даже звон проходящего по улице трамвая, где-то вдалеке, и тот Светка услышала отчётливо. И лишь ответа, хоть какого-то ответа на её слова она так пока и не дождалась.
Сергей Станиславович встал, прошёлся задумчиво по кабинету, подошёл к окну, глядя куда-то вдаль, в снежное марево, постоял молча с полминуты и произнёс не оборачиваясь:
— Вторые сутки уже метёт, так и валит без перерыва. Скоро нас по крышу занесёт. Когда уже лето снова будет? — Он помолчал
"Зачем он меня мучает, — подумала вдруг Светка. Ведь всё же прекрасно знает! Издевается, что ли? Садист?"
— Понимаете, ночью ему стало плохо, и я вызвала скорую, — вновь начала она свою скорбную историю. И они его забрали, к вам, сюда. Я и в справочном уже была. Да сказали, здесь. Ночью направили в реанимацию. К вам, — снова взглянула на него Светка, — в ваш стационар. А здесь уже, внизу, говорят, утром перевели на ваше отделение. Сизиков. Вениамин. Я ведь уже сказала...
— Так... Сизиков... Сизиков... Что-то, кажется, припоминаю, — произнёс Сергей Станиславович негромко. — Припоминаю... А что же вы, Светлана, вчера с ним не поехали? Сами ведь говорите, в реанимацию повезли. Да и документы здесь оформить. Вы-то, что же не приехали? Вы, кстати, кем ему приходитесь. Супругой?
— Подругой, — отозвалась мрачно Светка. — Мы не расписаны. Живём гражданским браком. А не поехала, потому что сказали: всё равно не пустят.
И тут она, вновь, как наяву, вспомнила вчерашнюю отвратительную сцену, у машины скорой помощи. Как она со слезами на глазах умоляла взять её с собой, и как они ей отказали. Да они почти силой выставили, просто вышвырнули её из машины немилосердно. А теперь этот надутый умник выговаривает ей за это, как пьяни какой-то подскамеечной! "Вот гад же, — подумала она. — Ну знает ведь прекрасно, почему не взяли! Точно, издевается!"
— Понятно, понятно. Конечно, не пустят. К нам так просто не пускают... — Сергей Станиславович помолчал ещё немного, — живёте, значит, гражданским браком... Ну что ж, гражданским, так гражданским. Бывает... — прокомментировал он её слова. — Так вы говорите, плохо ему стало? И что же там у вас произошло? Что случилось-то?
И тут Светке стало совсем худо. Больше всего она боялась именно этого вопроса. "Что случилось? Что же на самом деле, такого, у нас вчера произошло? — думала она, глядя на этого, устроившего ей допрос с пристрастием лощёного болвана. — Отчего Венька таблеток наглотался?" — всё тот же, мучавший её весь день вопрос с пугающей ясностью вновь встал вдруг перед Светкой.
— Я что вам, всю нашу жизнь рассказать теперь должна? От начала до конца? Да поймите вы наконец, плохо человеку стало. Я вызвала скорую, они привезли его к вам, сюда, — уже почти взмолилась Светка. — С..., с — в отчаянии посмотрела на Сергея, — с... с отравлением, — выдохнула она наконец. И тихо добавила: — таблетками...
— Какими таблетками? — Сергей Станиславович вопросительного поднял брови. — Какими? — повторил негромко он. — Вы что-то путаете, милая моя. К нам с отравлениями не везут. У нас тут, знаете ли, другой немного профиль.
Он встал, опять прошёлся по кабинету. Светка молчала.
— Так какими, вы говорите, таблетками? — вновь задал он свой тягостный вопрос.
И она не выдержала. Огромная быстрая слеза помимо воли выкатилась вдруг из её глаза. Светка всхлипнула и полезла в сумку за платком.
— Ну-ну, полно вам, полно, успокойтесь, милая! — словно очнулся вдруг Сергей. — Успокойтесь! Всё,
Светка вытерла глаза, взяла фужерчик в руки, недоверчиво посмотрела на него:
— Нет. Не за рулём. Вы серьёзно? Зачем это?
— Пейте, пейте! Смелее! — хохотнул в бородку Сергей Станиславович. — Помните, как там, в кино? Для дома, для семьи. Врачи рекомендуют, — подытожил он с извиняющейся улыбкой.
Светка выдохнула, одним глотком опрокинула в рот содержимое фужера. Горло сразу обожгло, и от живота, куда-то вверх, поднялось волной горячее спелое тепло.
— Вот. Заешьте. Закусите, — он протянул ей вазочку с шоколадными конфетами: грильяжем и трюфелями в золотой обёртке. — Берите, берите. Сейчас вам станет лучше.
А ей и правда, было уже лучше. То ли волшебный напиток подействовал так быстро, но скорее, его слова, что с Венькой всё в порядке. А может и оттого, что ничего уже вроде больше и не надо объяснять этому дотошному придурку, Зигмунду Фрейду отечественного разлива, как мысленно она успела уже его охарактеризовать. Так или иначе, Светке как-то полегчало.
— А что это вы мне такое наливали? — слабо улыбнулась она в ответ. — Живую воду? Или мёртвую?
"А девушка, похоже, с чувством юмора", — подумал вдруг Сергей. — "Ну ничего, шути пока милая, шути..." Он подошёл к столу, взял бутылку в руки, внимательно посмотрел на этикетку.
— Не пугайтесь, дорогуша. Просто, хороший виски. Мы тут посетителей не травим. Тем более таких.
— Каких, таких, позвольте поинтересоваться? — подняла на него свои соломенные брови Светка.
— Таких очаровательных, — не задумываясь парировал Сергей.
— Ага, — она с вызовом взглянула на него. — Других, значит, всё же травите... — За ответом в карман ей лезть не требовалось никогда. Уж с чем с чем, а этим делом у Светки всё было в порядке. — Признайтесь честно. Искреннее признание смягчает... Ну, вы наверное, в курсе!
— Ах, Света, Света! — театрально вздохнул Сергей. Если бы вы знали. Такие иногда встречаются! Действительно, отравил бы не задумываясь. С лёгкой душой. — С полминуты Серёга помолчал, прошёлся взад-вперёд по кабинету и присел наконец опять, рядом, рядом но слишком близко, как бы показывая: между нами есть некоторая дистанция. Пока...
— Посмотрите, Светлана, — он указал рукой на своего любимого мустанга, — взгляните на это великолепное животное. Внимательно смотрите! О чём эта картина? Куда он мчится? Зачем? В какую темнеющую даль? О чём это, к чему? Как по вашему? Есть мнение? — он заглянул ей вопросительно в глаза, — Думаю, ответ вы знаете. На лице у вас написано. Смелее, Светочка, смелее! Вы ведь, наверняка поймёте! Точно знаю! Вижу по глазам. Вы, кстати, курите? — Он подошёл к столу, выдвинул ящик, достал пачку Davidoff, чистейшую резную пепельницу и зажигалку, свой любимый Zipper. — Курите, здесь можно. Вам можно, — добавил он многозначительно. — И я с вами, подымлю немножко. За компанию.