Прекрасный белый снег
Шрифт:
Он подошёл поближе, от двери без опознавательного знака отчётливо тянуло до боли знакомым запашком, ошибиться было невозможно: тот самый, кислый, застарелый, слегка разбавленный еле уловимым привкусом хлорки и мочи тяжёлый запах табака. И Веня тут же, абсолютно ясно, вспомнил свою ротную курилку. «Так, здесь, судя по всему, курилка и сортир, – догадался сразу он. – Вот это очень вовремя». На этом разведку можно было и заканчивать. Он сделал неотложные дела, вернулся в дивный сад и подошёл к Костяну.
– Слушай, братан, такое дело: у тебя сигаретки не найдётся?
– Ну пошли, вместе подымим, – отозвался Костик, поднимаясь. – Только, извини, – он
А Веньке было всё равно. С фильтром, без фильтра… Лишь бы затянуться. Организм требовал того, к чему привык.
– Да ладно, – сразу повеселев, ответил он. – Тоже табачок… В армии «Гуцульские» курили, за семь копеек, и ничего, нормально. «Прима» – значит, «Прима». Пошли…
Уже со второй затяжки Веню повело. Глухим протяжным колоколом ухнуло что-то в голове, плотной белой ватой заложило уши, он слегка качнулся и прихватил Костяна за плечо.
– Эй, эй, братан, ну ты чего? Чего так побледнел? – услышал он голос откуда-то издалека. – Давай-ка ты присядь… вот хоть сюда, – Костян усадил его на низкий широкий подоконник, посмотрел внимательно в глаза. – Чего-то ты с лица сошёл, братишка, – немного косо усмехнулся он. – Курить-то тебе, пожалуй, рановато. Ты лучше подыши, – и с этими словами Костян распахнул настежь маленькую форточку, – глядишь, и полегчает.
Снаружи хлынула морозная прохлада, Венька сглотнул судорожно, набрал немного воздуха, потом ещё, ещё, вздохнул поглубже и ясными уже глазами посмотрел на Костю:
– Крепковата, братишка, твоя «Прима»… Отвык, похоже…
– Ладно, пошли отсюда, – тот затушил окурок, – успеешь накуриться. Пошли, пошли. Приляг-ка ты лучше, брат, полежи немножко.
Глава шестая
За окнами темнело, в ожидании вечерней скудной трапезы психи раскинули картишки у Костиной постели, дом скорби неспешно шевелился размеренной вечерней жизнью. Подушку, дабы не слепила лампа, Венька положил повыше, прикрыл глаза. Чего можно ожидать от предстоящего визита к заведующему отделением, понять было несложно, кое-какие мысли на этот счёт у Венички уже имелись. Вести беседы о своей нелёгкой жизни с этим, его примерно возраста, умным доктором ему ужасно не хотелось, однако он прекрасно понимал: раз надо – значит надо. Это всё же давало хоть какую-то возможность выяснить, что у того в самом деле на уме. «Сейчас начнёт нудить, мол, что да как, да как дошёл до такой жизни, нравоучения читать, морали, – казалось Веньке. – Жизни учить… И нахрен ты мне сдался со своими заунывными беседами?» Час, однако, минул как-то незаметно, пора было идти на экзекуцию. Венька поднялся, и подтянув штаны повыше, направился к кабинету главврача.
– Ну заходите, Вениамин, заходите, – Сергей Станиславович был вполне серьёзен, и тени улыбки не было на его лице, – он указал на стул у массивного, в тон старой меди дубового стола: – Присаживайтесь.
В кабинете было тихо, Сергей Станиславович, перебирая какие-то бумаги на столе, мельком взглянул на Веньку:
– Одну минуту…
Чем-то неуловимо он напомнил Веньке следователя, в прокуратуре или в следственном отделе, какое-то шестое чувство говорило ему именно об этом. «Сейчас начнётся пытка электричеством, – усмехнулся про себя Венька. – В лучшем случае допрос с пристрастием. Если очень повезёт…»
Меж тем, на кабинет служителя закона скромное убежище завотделением походило очень отдалённо, в чём Веня и убедился в результате беглого осмотра. Тёмно-бордовые, в спелую июльскую малину тяжёлые
– Что, Вениамин, нравится? – перехватил его взгляд Сергей. – Как вам? Правда, хороша?
– Вы о чём конкретно? – вопросительно посмотрел на него Веня. – О лошади? О картине? Или о больнице вообще?
– Да вы присаживайтесь, присаживайтесь, не стесняйтесь, – действительно, показалось Веньке, прокурорским немного тоном проговорил главврач. – В ногах правды нет, а разговор нам предстоит серьёзный. Какой вы, я погляжу, однако… Слова вам не скажи. Причём, скажите мне на милость, тут больница? И где вы лошадь здесь увидели? Здесь конь изображён, ведь это очевидно! Дикий мустанг! А вы: «Лошадь!» Сказали бы ещё: «Кобыла!» У вас, мой друг, я вижу все признаки выраженного когнитивно-диссонансного синдрома. Да ещё и в стадии обострения… Да-да, друг мой, именно это, судя по всему, и привело вас в наш стационар.
Сергей Станиславович встал, прошёлся по кабинету, повернулся к растерявшемуся немного Веньке.
– Так что теперь, Вениамин, ваш внутренний конфликт между окружающей реальностью и тем, какой она должна быть в вашем, подчёркиваю, в вашем представлении, для меня совершенно очевиден. Проблема ваша, Вениамин, именно в том и заключается, вы уж, пожалуйста, как специалисту мне поверьте! Вот так-то, батенька, – он добродушно улыбнулся и уставился на Веньку.
«Ну всё, – с тоской подумал Веня. – Начинается вынос мозга. Сейчас будет уму-разуму учить».
– Да-да, – пробормотал он куда-то в сторону. – Конфликт, конечно. Ещё бы… Внутренний. Вы, пожалуй, правы…
– Зря вы иронизируете, Вениамин, – тут взгляд Сергея Станиславовича из добродушного превратился в укоризненный. – Уж мне поверьте. Вы же, я вижу, неглупый человек.
Сергей Станиславович прошёлся взад-вперёд по кабинету, подошёл к окну.
– Устал я что-то, – проговорил он в заоконную пустую темноту. – Тяжёлый какой-то денёк выдался сегодня, – в полной тишине он постоял ещё немного, повернулся к Вене: – Знаете, а утром жена ваша приезжала. Вы ведь, кажется, женаты? Не так ли?
И тут, увидев, что Венька с каким-то нехорошим удивлением в глазах поднимается ему навстречу, как будто пытаясь его остановить, выставил руки ладошками вперёд:
– Да успокойтесь вы! Вениамин! Ну что вы все такие нервные! Утром это было! Утром! Спали вы ещё, под капельницей…
Венька взглянул на него недоверчиво, опустился обратно на свой стул.
– Как она? – спросил он глухо. – Что говорит хоть?
– У вас, Вениамин, чудесная супруга, – грустно улыбнулся ему Сергей. – Сказать по правде, мы отлично с ней поладили. За вас, знаете ли, переживает. Очень. Всё спрашивала, как вы, да что, да можно ли вас увидеть. Признаться честно, я вам даже завидую немного. Каждому бы такую… Мы тут с ней, – с этими словами он подошёл к столу, замешкался буквально на секунду, – довольно долго разговаривали. Даже покурили. А вы ведь, кстати, как мне уже доложили, тоже курите? – и с этими словами он достал пепельницу, сигареты, свой тускло отливающий металлом Zipper. – Курите, если хотите, не стесняйтесь. Сегодня можно, мы потом проветрим. И я с вами, пожалуй, заодно…