Прекрасный дом
Шрифт:
— Прощайте, мисс О’Нейл, и спасибо. Я всегда буду помнить вас.
— До свидания, Линда.
Как в тумане она увидела Мбазо. Она рассеянно глядела, как проплывали мимо дома и деревья. Если мятеж кончился, если он с треском провалился и был лишь ночным кошмаром, а не реальностью, то все ее мучения кончились и злая клевета на Тома забудется. Они поженятся и спокойно поедут в открытой коляске по извилистым дорогам, все дальше и дальше, к самому подножию голубых вершин.
Но тут она снова вспомнила офицеров в Раштон Грейндже. Их вид говорил совсем о другом… Теперь, когда их кровь взбудоражена, они ни перед чем не остановятся, и в конце концов Том окажется прав. Они жаждут нападения, а не призывают к самозащите.
Вечером
— Боюсь, что к этому сообщению следует отнестись серьезно и немедленно отправиться в поселок, — сказал он.
Весь день и всю ночь со всех концов округи съезжались фермеры. Они привозили с собой винтовки и дробовики, и каждый что-нибудь добавлял к ходившим в толпе слухам. Майор Гаспар играл в карты с отставным чиновником — индийцем мистером Ффольксом. Одновременно он курил трубку и выслушивал новости. У него создалось впечатление, что племена зонди, нкуби и другие, занимающие весь огромный речной бассейн до самого моря, вооружились и сейчас объединяются, чтобы сообща нанести удар. Никто не видел настоящих импи, никто не видел военных костров и не слышал барабанного боя. Но фермеры верили слухам и были убеждены в том, что мятеж вновь начался. Майор Гаспар телеграммой затребовал кавалерийский полк, пулеметы и артиллерию. Ответ из штаба обороны предписывал ему сохранять спокойствие и не создавать паники. Но паника продолжалась.
Линда и миссис Мимприсс обедали в обществе окружного военного врача, как всегда, налегавшего на спиртное. Вечером появился полковник Эльтон в сопровождении группы офицеров, среди которых были его сын и майор Атер Хемп. Он поговорил о чем-то с врачом и ушел вместе со штабным капитаном, чтобы успеть уехать в столицу с вечерним почтовым поездом.
— Капитан Эльтон, что происходит на самом деле? — спросила Линда.
— Пока ничего определенного, — ответил тот. — Но что-то назревает. Месяц назад исчез вождь по имени Бамбата, и зулусы ждут его возвращения, как возвращения Махди [21] , чтобы начать священную войну. Теперь он, говорят, вернулся.
21
Махди (араб.) — «указывающий путь» — по религиозным представлениям мусульман, мессия («спаситель»). — Примеч. ред.
— Это достоверно?
— Да, почти достоверно.
Она подумала об ооме Стоффеле и Оуме, оставшихся в опаленной зноем долине, среди краалей людей Бамбаты. Им, конечно, обо всем сообщат, и они сообразят, что делать, если наступит катастрофа. Там ведь живут Ломбарды, Нелы, Бофы и другие буры — решительные люди, умеющие действовать, не раздумывая. В Ренсбергс Дрифте был и отец Атера. Линда спросила Атера, удалось ли ему связаться с отцом.
— Связь нарушена. Линия, кажется, перерезана, — ответил он.
После всех сегодняшних бессвязных разговоров это был первый твердо установленный факт. Линия перерезана. Это означало изоляцию Края Колючих Акаций. Он переместился в неизвестность, а неизвестность исстари грозила смертью.
— Почему же ничего не предпринято?! — воскликнула она.
— А что можно предпринять? Ведь войск здесь нет, — ответил Клайв Эльтон.
Полк Ройстона будет сформирован через несколько дней, — сказал Атер. — Но мы мало что можем сделать. Регулярные части подлежат демобилизации.
— Вы берете добровольцев? —
Она взглянула на Атера, развалившегося в кресле с сигарой в зубах. Воротник его мундира был расстегнут. Вечер был холодный, но его лоб и редкие рыжеватые волосы были влажны от пота. Она вспомнила, что он меткий стрелок, безжалостно и, как сказал Том, сверхъестественно меткий. Он говорил тихо, как будто был болен.
— Да, мне нужны еще люди. Большинство солдат — с юга, многие — с мыса Доброй Надежды. Но один эскадрон я хочу сформировать из местных жителей. Мне нужны не ходячие добродетели, а настоящие мужчины, умеющие ездить верхом и стрелять.
— Я умею ездить верхом и стрелять. Возьмите меня.
Мужчины рассмеялись. Эмма, которая что-то писала, сидя у бюро, подняла голову.
— Возьмите меня, — повторила Линда. — Или это запрещено законом?
— Такого закона нет, — согласился Клайв.
— Мне нужны мужчины, Линда, — повторил Атер. — Где я достану сапоги на вашу ножку?
— Об этом я позабочусь сама. Вы мне отказываете?
— Восхитительно, — сказала миссис Мимприсс. Она подошла к Линде и обняла ее за талию. — После этого ни один белый во всех четырех провинциях не посмеет уклониться от мобилизации. Атер, вы не имеете права отказывать.
— Я ставлю одно условие: мне известно о вас, что вы семнадцатилетний юноша, Корнелиус де Вет. Можете выбрать другое имя, какое вам нравится, и никаких вопросов.
— Значит, вы меня берете?
Он затянулся сигарой, с любопытством глядя на нее.
— Но без этих волос.
Линда подошла к бюро и несколькими быстрыми движениями распустила волосы. Она взяла ножницы. Они оказались тупыми. Она быстро перепилила густые пряди, и волосы, как скошенная трава, упали к ее ногам.
Из фермерского собрания принесли военную форму. Мундир был слишком широк в плечах, да и галифе сидело весьма неловко. Надев три пары носков, чтобы обуться в самые маленькие сапоги, Линда почувствовала себя неуклюжей. Но с патронташем и легким карабином через плечо, с волосами, спрятанными под мягким шлемом, она действительно была похожа на юношу солдата. Эта перемена помогла ей как-то по-иному увидеть ее друзей. Клайв Эльтон, представляя себе, как отнесется к этому его отец, с мрачным видом шагал взад и вперед по комнате. Военный врач, опорожнив несколько стаканов виски, решил, что все это — просто забавная шутка, но Эмма и майор Хемп усердно помогали ей. Линда видела их насквозь; она интуитивно чувствовала, что они думают сейчас о том, какое впечатление это произведет на Тома, и решимость ее постепенно угасала. Атер вышел и вскоре вернулся, ведя на поводу лошадь, реквизированную у фермера по специальному приказу полковника Ройстона. Она отказалась от нее, заявив, что пошлет за Тимми Малкэем и возьмет лошадь у него. Спрятав свое кольцо в нагрудный карман мундира, она вышла в темный сад поупражняться в ходьбе и в правильном ношении карабина, чтобы не казаться неуклюжей. Всем своим существом она ощущала ночь с ее беспокойными, смутными звуками и тенями, такими знакомыми, говорящими о просторе, о невидимом в темноте движении. Линда прижала к себе карабин, ей уже не терпелось показать, на что она способна. В ней больше не было страха. Она умела ездить верхом не хуже мужчины и знала, как обращаться с оружием, — в этом по крайней мере она была за себя спокойна.
Тимми отыскал ее у ворот сада, и она открыла ему калитку. Он узнал ее, только когда она заговорила с ним. Голос ее задрожал, когда она сказала:
— Тимми, не осуждайте меня, я вступила в армию.
— Зачем вам все это, мисс? — с недоумением повторял он.
— Пожалуйста, Тимми, не задавайте вопросов. Вы можете найти для меня лошадь?
— Вам придется спросить у лейтенанта Эрскина.
— Его здесь нет, вы потом ему все объясните. Ждать его мне некогда, он может приехать не скоро. А на фермы или на укрепленный лагерь могут напасть…