Прекрасный каратель
Шрифт:
Передо мной стояла Слоан, с распущенными и взлохмаченными волосами, с глазами полными отчаяния и полнейшей паники, пронизывающих каждый дюйм ее тела.
Ее рубашка была порвана, губа кровоточила, а руки дрожали.
— Что он тебе сделал? — спросил я, шагнув вперед, и взял ее за подбородок, вынуждая посмотреть на меня. Синяки покрывали ее совершенное тело, боль мелькала в ее глазах при движениях.
— Я… он… — Ее глаза заслезились, а нижняя губа задрожала, когда она попыталась подобрать слова.
— Скажи
— Он собирался изнасиловать меня, — выдохнула она. — Я не хотела его убивать, я просто…
— Ты извиняешься за то, что убила этого мудака? — недоверчиво спросил я. — Думаешь, мне не насрать на него? Я спрашиваю о тебе, Слоан. Он причинил тебе боль?
Ее глаза расширились, и слезы, с которыми она боролась, наконец выплеснулись наружу, она покачала головой и бросилась в мои объятия.
Я прижал ее к своей груди и снова посмотрел на Гвидо. Если бы она не убила его, я бы сделал это тысячу раз.
— Не плачь по нему, белла, — прорычал я, отстраняя ее и глядя ей в глаза.
— Но я только что кое-кого убила, — выдохнула она, глядя на меня сквозь мокрые ресницы.
— Нет. Ты только что узнала, кто ты.
— Убийца?
— Боец. Выжившая. Чертов воин. Ты уже доказала это однажды, когда посмотрела мне в глаза и нажала на курок. Ни один мужчина никогда не сломит твою волю. Ни один монстр никогда не завладеет тобой.
— Ты имеешь в виду, ни один монстр, кроме тебя? — спросила она, пристально глядя мне в глаза, и ее слезы остановились.
— Ага. Никаких монстров, кроме меня. — Я наклонился вперед и слизал слезы с ее щек одну за другой, целуя ресницы и чувствуя соль ее печали на своём языке.
— Я твоя, Рокко, — выдохнула она. — Какая-то часть меня теперь принадлежит тебе.
— Хорошо. Я планирую сохранить эту часть навсегда. Неважно, где ты окажешься, я буду владеть ей, и ты никогда полностью не убежишь от меня. Потому что моя душа связана с твоей, Слоан. И ты тоже мой монстр.
Ее руки вцепились мне в волосы, и потянув меня вниз, она накрыла мой рот. Она крепко поцеловала меня, ее губы были в синяках, ее язык очаровательно требовал, чтобы я подчинился хоть раз, и у меня не хватило сил сопротивляться этому.
Наконец она отстранилась, и страх, живший в ее глазах, сменился огнем силы.
— Что теперь? — спросила она.
— Теперь у меня есть тело, от которого нужно избавиться. Папа остался в городе, но ему нужно сказать.
Я вытащил из кармана мобильник и сфотографировал Гвидо у подножия лестницы. Я отправил фото папе с кратким сообщением о том, что он споткнулся.
Через мгновение мой телефон подал сигнал с его ответом.
Папа:
Смирись
Глаза Слоан расширились, когда она прочитала его ответ.
— Вот и все? Он же не поймет, что я его толкнула?
— Ты не толкнула его. Тупой ублюдок упал, — ответил я, пожав плечами. — Кроме того, кто поверит, что такое невинное создание, как ты, может быть таким кровожадным?
Я не стал ждать ее ответа и вытащил ее из комнаты. Из ванной доносилось постоянное тявканье ее маленькой собачки, и я рывком открыл дверь, освободив маленького ублюдка, и он прыгнул ей в руки. Слоан подхватила его и прижала к себе, пока я вел ее к огню в гостиной и усаживал перед ним, чтобы она могла согреться, пока я выслеживал Энцо.
Вернувшись, мы обнаружили Фрэнки на крыльце с торчащей из шеи чертовой иглой. Крики Слоан привели меня к ней, и я клянусь, я никогда не чувствовал такого ужаса, как в тот момент.
Я нашел Энцо на полпути вверх по лестнице, он тащил Фрэнки за руки.
— Гвидо мертв, — объявил я, направляясь помочь ему с нашим младшим братом. — Он пытался навредить Слоан, и она сбросила его с лестницы.
— Этому мудаку повезло, что он мертв, иначе я сам убил бы его за это, — прорычал Энцо.
Фрэнки пробормотал что-то бессвязное, когда мы затащили его в комнату, и я стиснул зубы.
— Я бы замедлил его смерть, если бы это зависело от меня, — прорычал я.
— Мудак просил об этом много лет, — пробормотал Энцо, соглашаясь.
— Папа примет это, но тетя Кларисса никогда не отпустит.
— Да, но может быть, ей давно пора было взять сына под контроль, и он бы не попал в эту чертову кашу, — сказал Энцо, пожав плечами.
— Надо помочь… Слоан, — пробормотал Фрэнки во сне, и у меня на губах появилась улыбка. Я мог рассчитывать на своих братьев во всем, но Гвидо опустился ниже, чем я подозревал. На самом деле накачать одного из нас, чтобы добраться до Слоан, было чертовски расчетливо. Но я догадывался, что больные маленькие психи-насильники будут делать то же, что и больные маленькие психо-насильники, чтобы получить удовольствие.
— Нам нужно избавиться от тела, — пробормотал я, когда мы бросили Фрэнки на его кровать.
— Ты хочешь, чтобы я это сделал? — предложил Энцо.
— Неа. Ты останешься здесь с ним на случай, если он начнет захлебываться собственной блевотиной, а я пойду сожгу эту задницу.
Энцо мрачно рассмеялся и опустился на стул рядом с кроватью Фрэнки.
— Ты должен спросить Слоан, не хочет ли она помочь тебе, — пошутил он. — Если бы этот ублюдок попытался меня трахнуть, я бы посмотрел, как он сгорит.