Прелестная обманщица
Шрифт:
– Как это было для вас ужасно.
– Несчастную любовь можно пережить, моя дорогая. После отъезда Эдуарда я вышла замуж по
выбору родителей и переехала в Йоркшир. Мой брак оказался удачным. – Она помолчала, глядя на
задумчивое лицо Эммы. – И брак вашего папы, судя по всему, тоже, – добавила она.
– Да, он любил маму. Она умерла, когда мне было восемь лет.
– Теперь вы должны заново строить свою жизнь, как это пришлось сделать нам. Это непросто, но
у
– Спасибо за то, что все мне рассказали. – Эмма была глубоко тронута услышанным.
– Вы имели на то право, но, Эмма, я надеюсь, что вы отговорите брата от непродуманного
поступка – он ведь собирается бросить обвинение виконту Монтфоресту.
– Мы уже решили этого не делать. Правда, Тедди никогда не наследует титула.
– Его светлость вполне здоров, но до его кончины может случиться все что угодно.
– Я хочу...
– Лучше ничего не желать, дитя мое, чтобы потом ни о чем не жалеть.
Эмма посмотрела на пол, где лежала тигровая шкура, которую она еще не успела убрать в
сундук.
– Миссис Стэндон, возьмите себе этот ковер. Мне бы хотелось, чтобы он напоминал вам обо
мне... и о моем отце.
– Ах, дорогая, спасибо за столь щедрый подарок!
Таким образом тигровая шкура осталась в Кавенгем-хаусе. Сразу после отъезда Эммы миссис
Стэндон велела подать карету и отправилась к Джеймсу Монтфоресту. Если бы она вышла замуж за
Эдуарда, то Тедди мог бы быть ее сыном, и тогда не возник бы вопрос о наследнике. Джеймс
Монтфорест обязан расплатиться с ней за долгие годы молчания.
Глава десятая
Доминик вернулся домой в приподнятом настроении – бриг прибыл в порт. Капитан Гринуэй
описал ему, как проходило плавание. Сущий ад. Один шторм сменялся другим, огромные волны
обрушивались на судно, а вода замерзала в снастях. Команда много дней не ела горячего, так как
66
боялась развести огонь в камбузе, а потом и вовсе стало нечего есть. Грот-мачта рухнула, паруса
порвались.
– А когда перестало штормить, – рассказывал капитан Гринуэй, – то мы попали в штиль.
– Слава Богу, что вы уцелели.
Доминик проследил за тем, как разгружают корабль, и поговорил с командой, пообещав
матросам заплатить побольше за тяготы, выпавшие на их долю. Затем он поспешил домой. Ему не
терпелось поговорить с Эммой, поблагодарить за участие и увидеть ее улыбку.
Он сознавал, что не должен о ней думать, что ему следует сообщить хорошие вести прежде всего
Софи, но душа его стремилась к Эмме. Он хотел сказать ей не только о том, что бриг благополучно
вернулся и груз цел, но и о том, что он знает ее настоящее
хорошее настроение сменилось разочарованием, когда, вернувшись домой, он узнал, что Эмма
покинула Кавенгем-хаус.
Рассказав о хороших новостях сестре, Доминик решил отправиться к Косгроувам – Софи тоже
имеет право знать, что плавание «Нежной девы» завершилось благополучно.
Доминик сел на Принца и поскакал в Ньюмаркет, радуясь тому, что теперь не придется
расставаться с конем.
День выдался туманный, но погода не занимала Доминика – он любил эти места во всякое время
года. Хорошо бы, конечно, жить здесь с любимой женщиной. Доминик вздохнул. Лучше не думать о
невозможном – от этого делается лишь хуже. Но почему Эмма не дождалась его возвращения? Боялась,
что он станет уговаривать ее остаться? Она поступила умнее его. Лучше вскрыть нарыв, чем постоянно
терпеть боль. А рана заживет, хотя на сердце у него навсегда останется рубец.
Когда Доминик въехал во двор конюшни, было уже темно. Он спешился и перебросил поводья
через перекладину изгороди. В конторе за конюшней горел свет – значит, там Берти. Доминик решил
ему первому сообщить новости, а потом уже поговорить с Софи.
Легкий стук в дверь не был услышан – настолько они увлеклись друг другом. Доминик стоял на
пороге и смотрел на них. Наконец Софи заметила его. Сначала глаза ее удивленно расширились, затем
она столкнула с себя Берти и смущенно засмеялась.
– А у нас гость!
Берти поднялся на ноги, Софи тоже встала и оправила платье. Доминик резко развернулся и
вышел. Он стоял во дворе около Принца, глядел на бегущие по небу облака и ждал, когда утихнет гнев.
Он услыхал шаги Берти, но не обернулся.
– Ты, наверное, вызовешь меня на дуэль, – сказал тот.
– Нет, – спокойно произнес Доминик. – Ты оказал мне услугу. Я уеду на время, а когда вернусь,
то, надеюсь, Софи решит, что мы не подходим друг другу. Договорились?
Значит, не будет никакой свадьбы. Он, разумеется, возьмет вину на себя, его заклеймят как
обманщика, и свет от него отвернется, но это лучше, чем вступить в брак, который принесет и ему, и
Софи несчастье.
– Это все, что ты можешь сказать? – воскликнула Софи. – Тебя не интересует, почему это
произошло?
– Мне безразлично, – не поворачиваясь, ответил Доминик. – Я был слеп.
Он подхватил поводья, вскочил на Принца и во весь опор поскакал прочь.
Оказалось, что продать драгоценные камни не так-то просто – нужны бумаги, подтверждающие