Прелестная обманщица
Шрифт:
поезжай вместе с ней.
Бен поспешил выполнить распоряжение, а Софи пронзила Эмму взглядом, в котором сквозила
ненависть.
– Вам это не сойдет с рук, – прошипела она и, обращаясь уже к Доминику, добавила: – Я жду
тебя завтра в Ньюмаркете и надеюсь услышать, что горничная получила по заслугам.
Эмма едва не рассмеялась и не сказала, что она – не прислуга. Но, взглянув на расстроенное лицо
Доминика, отвернулась и молча пошла в дом.
Глава
58
Эмма читала в маленькой гостиной, когда туда спустя полчаса вошел Доминик. Она отложила
книгу и посмотрела на него. Вид у него был измученный, рубашка помята и испачкана, а лицо серое.
– Как Брутус? – спросила она. – Поправится?
– Рубцы заживут, – ответил он, опускаясь рядом с ней на диван, – но позволит ли он потом
оседлать себя, сказать трудно.
– Не могу выразить словами, как я сожалею о случившемся.
– Господи! Вы ведь не подумали, что я виню вас? Я знаю, кто это сделал и почему, – мрачно
сказал Доминик. – Она хотела отхлестать не его.
– И все же, как бы человек ни был сердит, зачем же вымещать свою злобу на бессловесном
животном?
– Кто знает, отчего люди поступают так, а не иначе? – произнес Доминик.
– Мне очень жаль, – повторила Эмма. – Полагаю, Софи ясно дала понять, что мое присутствие в
этом доме нежелательно. Так что будет лучше, если я покину вас.
– И думать забудьте! По-вашему, я не хозяин в собственном доме? Здесь распоряжаюсь я. Кроме
того, Софи злится на меня, а не на вас, Эмма, так как я был вынужден сказать ей, что «Нежная дева»,
скорее всего, затонула.
– Разве нет никакой надежды на возвращение судна?
– Боюсь, что нет, а из этого следует, что необходимо сократить расходы. – Он взял руку Эммы и
крепко сжал. – Я вынужден был сказать об этом Софи, чтобы она не строила планов по обновлению
дома и забыла о покупке новой кареты. У меня нет на это средств. – Доминик удивился своей
откровенности. Обычно он ни с кем не делился заботами, но с Эммой легко говорить, она так
внимательно слушает, устремив на него сочувственный взгляд, словно разделяет с ним его трудности. –
Боюсь, правда, что Софи ничего не поняла.
– Разве у нее нет приданого?
– Есть, но я ни за что не стану его тратить.
– Уверена, что Софи одумается, – произнесла, помолчав, Эмма.
– Эмма, я... – Доминик осекся: лавина чувств захлестнула его и он не мог продолжать.
Эмма увидела в его глазах такую нежность, что у нее замерло сердце. Но она тут же сказала себе,
что видит лишь то, что ей хочется.
–
Он кивнул и выпустил ее руку.
Во время обеда никто не произнес ни слова – слишком все были подавлены утренним
происшествием.
Как только обед закончился, Доминик извинился перед дамами и, сославшись на
многочисленные дела, ушел в библиотеку.
– Что это со всеми? – недоумевала Люси, когда они уселись около горящего камина. –
Обстановка в доме такая мрачная, что у кого угодно испортится настроение. – Люси взяла вышивание,
но не сделала ни одного стежка. – Во всем виновата Софи. Мало того, что загнала и избила Брутуса, она
еще и обвинила в этом Эмму.
– И зачем только Софи это понадобилось? – миссис Стэндон недоумевающе покачала головой.
– У нее дурной характер, а потом, она недолюбливает Эмму, – заявила Люси.
Миссис Стэндон посмотрела на Эмму. Щеки девушки пылали жарким румянцем.
– Не понимаю, почему Доминик не расторгнет помолвку, – не унималась Люси. – Он ведь не
настолько слеп, чтобы не представлять, что сулит ему жизнь с Софи.
– Люси, ты прекрасно знаешь, что он не может этого сделать, даже если и захочет, – сказала
миссис Стэндон. – Он человек чести. Помолвка – это почти что брак.
– Хорошо бы ей самой отказаться, но это маловероятно – она очень хочет стать маркизой, иначе
давным-давно вышла бы замуж за Берти Косгроува, будь у него титул.
– Люси! – укоризненно воскликнула Эмма. – Вам не следует говорить подобные вещи.
– Но это правда! Берти и Софи знают друг друга всю жизнь. В молодости сэр Уильям Косгроув
был богат, но почти все потерял.
– Каким образом это случилось? – спросила Эмма.
– Не знаю. А вы, тетя Агата?
– Кажется, это было связано со скандалом из-за убийства Артура Борема, – сказала миссис
Стэндон. – Говорят, что сэр Уильям приложил к этому руку. Так это или не так, но переживал он очень
сильно, стал пить не в меру, в результате рано сошел в могилу. Я восхищаюсь тем, как повел себя Берти
59
после смерти отца, и его отношением к матери.
От этих слов у Эммы зародилась надежда, но тут же погасла – покойники не могут быть
свидетелями. Она встала.
– Прошу меня извинить. Мне надо написать записку брату. Он умеет лечить лошадей и, уверена,
поможет Брутусу.
Ей было необходимо поговорить с Тедди не только о том, что ей стало известно, но и о том, что