Преобладающая страсть. том 1
Шрифт:
– Каким же предположительно капиталом вы будете располагать?
Открывать ей цифры, видимо, не стоило, но он машинально ответил:
– Четыреста тысяч. Большая сумма будет излишней, а четыреста – вполне достаточно, чтобы закупить оборудование, увеличить штат сотрудников и так далее.
Глаза Сибиллы сузились. Когда-то названная Ником сумма могла привести ее в благоговейный трепет. А теперь, когда она посетила две расположенные на Пятой Авеню квартиры, ее не удивила эта цифра. И все же такая огромная сумма говорила о том, насколько серьезно относились спонсоры к делу ее бывшего мужа.
– А какой процент от доходов фирмы причитается вам?
– Мы с Тэдом будем иметь по двадцать процентов. По крайней мере, мы так планируем.
Наблюдая
Он потерпел неудачу и там, и здесь. Может быть, именно поэтому он рассказал Сибилле о деньгах, убеждая ее и себя самого в том, что ему не везет лишь с женским полом, а в работе он будет неизменно преуспевать, воплощая свои мечты в действительность…
– Расскажи мне о себе, – сказал он, – о своей работе, понравился ли тебе Нью-Йорк, познакомилась ли ты с кем-нибудь здесь?
– Нет у меня тут знакомых. Я слишком занятый человек. Большую часть времени я кручусь на телестудии, работаю над «Обзором событий в мире» и другими передачами. Рейтинг передачи «Обзор событий в мире» немного повысился, но в остальном дела у нас оставляют желать лучшего. Квентин хочет, чтобы я придумала что-то такое, что привлечет внимание зрителей и в особенности – прессы.
– Квентин? – заинтересовался Ник.
– Эндербай – президент и владелец студии. Между прочим, «Обзор событий в мире» будут показывать завтра вечером. Хочешь понаблюдать, как это делается в студии звукозаписи? Можно взять с собой Чеда. Он тихонечко посидит у тебя на коленках, и, если никому не будет мешать, все рады будут видеть его там.
– Тогда мы придем, – ответил Ник. – Спасибо за приглашение.
Наблюдая за тем, как Сибилла пьет коньяк, Ник подумал о том, что неплохо бы Чеду увидеть, как работает его мать, да и Сибилле тоже не помешает хотя бы раз продемонстрировать находящемуся поблизости ребенку то, в чем она сильна и интересна, – свою работу. Ник убеждал себя в том, что ради Чеда они должны прийти к той или другой форме соглашения. Он сделает все возможное, пока они здесь, в городе. Но он не останется здесь надолго ни сейчас, ни позже, поскольку даже за такой короткий срок он четко осознал, что ничто и никто не держит его в Нью-Йорке.
В студии звукозаписи телестанции Сибилла чувствовала себя хозяйкой; казалось, даже была выше ростом. На ней были надеты строгий костюм в полоску, белая блузка и маленький галстук-бабочка на шее. Нику показалось, что вид у нее был очень внушительный. Разговаривая по телефону, она вставала, тянулась к столу, чтобы сделать кое-какие записи. Стол был заставлен телефонами, завален бумагами и записными книжками, и на нем возвышался пульт с многочисленными кнопками, соединявшими Сибиллу с любым человеком, находящимся в студии. Сидя в своем начальственном, установленном на возвышении кожаном кресле, Сибилла напоминала Нику удельного князя, строгим взором осматривающего свои владения. В другом конце помещения находился директор со своим помощником, а рядом, на специально отведенном месте, инженер звукозаписи сидел перед огромным, утыканным светящимися кнопками пультом, очень напоминавшим приборную доску огромного реактивного самолета. Сибилла контролировала изображение сразу на многих заполнивших целую стену студии телеэкранах.
Сев на лавку позади Сибиллы, Ник и Чед смотрели то туда, то сюда, едва успевая следить за происходящим.
Сибилла, сняв трубку одного из трех телефонов, нажала кнопку и сказала:
– Уоррен, возьмите трубку.
Через мгновение в студии появился ведущий, услышавший приказ Сибиллы через наушники. Взяв трубку ярко-красного телефона, он услышал:
– В передаче примет участие другой специалист, он едет с атомной электростанции в Ексетере. Начнем показ с последних кадров и будем крутить пленку до тех пор, пока он не доберется до студии. Сейчас я напишу новую вводную часть, а как приедет, сразу же сообщу вам.
С экрана телевизора Нику были видны протестующие жесты разговаривающего по телефону мужчины. Зажав телефонную трубку между плечом и подбородком, Сибилла набрасывала план программы на лежащем перед ней листе бумаги. Неожиданно пальцы ее застыли, и она сказала в трубку:
– Сценарий будет написан замечательный, лучше и не придумаешь, вступительная часть тоже великолепна, но для нового участника передачи требуется другое вступление, и у меня оно уже лежит готовое.
Он снова стал что-то объяснять, и до Ника через телефонную трубку донесся его надрывный крик, тут же оборванный ледяным голосом Сибиллы:
– Уоррен, я не повторяю дважды, пора бы это понять. Этот парень никогда не появлялся в эфире, он отказывался от любых публичных выступлений. Я его отыскала, он мне нужен для передачи, и ты будешь беседовать с ним. Если ты не в состоянии справиться с этой задачей, то зайди в мой офис сразу после передачи, мы побеседуем. И поправь носовой платок, он у тебя висит, как тряпка.
Бросив телефонную трубку, она снова принялась просматривать план передачи. На одном из телеэкранов, прямо на противоположной стене, было видно покрасневшее от негодования лицо Уоррена. Он вращал головой так, как будто ему был тесен воротник рубашки. Медленно подняв руку, он распрямил выглядывавший из кармана пиджака носовой платок.
Сидевший недалеко от Сибиллы режиссер покачал головой.
– Убийца, – пробормотал он, обращаясь к ассистенту, ничуть не сомневаясь в том, что Сибилла слышала сказанное в ее адрес слово.
Ник, придерживая сидящего на коленях Чеда, вдруг вспомнил робкую девушку, плачущим голосом рассказывающую ему о том, что ее исключили из колледжа и выгнали с работы. А сейчас она сидела в студии с видом победителя, наблюдающего за делами подвластного ей королевства.
Все режиссеры и ассистировавший Сибилле помощник выполняли свою работу под ее неотступным наблюдением, а висевшие на стене между многочисленными экранами огромные часы мерно отбивали время. Все вокруг сидели сосредоточенные, серьезные, и только главный режиссер отпускал непристойные шуточки, ерзая в кресле и попивая легкое безалкогольное пиво. Когда приблизилось время передачи, ассистент Сибиллы и заместитель директора, ответственный за дальние камеры и всю команду кинооператоров, произвели контрольную проверку с помощью персональных телефонов; главный режиссер с напускной раскованностью жевал вяленое мясо, которое достал из холодильника, и запивал его пивом, одновременно читая и просматривая составленный Сибиллой план передачи. Разговаривая со своим ассистентом, он продолжал отпускать шуточки по поводу девушек в монтажной.
– Одна минута, – сказал он и, не прерывая свой рассказ, пододвинул стул ближе к столу и приготовился к началу работы. – Тридцать секунд, – в этот момент Сибилла привстала, наблюдая за экранами. – Десять секунд, – отсчитал режиссер. Вытряхнув содержимое пластиковой чашки в мусорную корзину, он сел, выпрямившись.
– Леди и джентльмены, закрепите пристежные ремни, удостоверьтесь в том, что спинки ваших кресел и столики для еды находятся в вертикальном положении. Пять, четыре, три…