Преображение миллионера

Саймон Нэйма

И напоминание, почему она страдала от бессонницы, прозвучало в ней резким неприятным аккордом.

– Что ты здесь делаешь? – пробормотала девушка.

Каждая пара глаз в комнате смотрела на них, но, если Найл и замечал взгляды и шепот, он не обращал на них внимания. Его напряженные глаза были прикованы к ее лицу.

– Мистер и Миссис Ричардсон, – сказал он, не пытаясь говорить тише. Хотя он обращался к ее родителям, но не отрывал глаз от нее. – Я прошу прощения, что ворвался на вашу вечеринку без приглашения, и надеюсь, что вы простите меня. Но я должен быть здесь, поскольку здесь находится Хлоя. Если вы не будете возражать...– он отступил на шаг, и она заметила футляр в его руке. Его скрипка. Он же не собирался... – Я написал Хлое песню и хотел бы

ее сыграть. Она называется «'Alainn», что по-гэльски значит прекрасная.

Рядом с ней ахнула Розалинд, как и пара женщин в комнате. Но Хлоя осталась без движения, боясь представить, что он имел в виду. Боясь... надеяться.

Он переместился в центр комнаты и уверенными движениями опытного музыканта достал скрипку из футляра, подготовился. И спустя мгновение полилась чистая, насыщенная мелодия, такая же красивая, как и ее название. Ноты проникли в ее грудь и прокрались в сердце, которое она уже и не надеялась починить. Хотя в песне не было слов, пронзительные переливы о любви, которую нашли, а потом потеряли. О вновь обретенной вере. Ему не нужны были слова. Хлоя понимала его, музыканта, мужчину. Чтобы Найл раскрыл душу перед целой комнатой людей и исполнил очень личную мелодию, которую он сочинил для нее... Он проявил себя беззащитным и уязвимым ради нее.

Он любил ее.

Найл Хантер любил ее.

Радость, которая не могла уместиться в таком маленьком органе, как ее сердце, затопила ее, вырвавшись наружу слезами на ее щеках. И к моменту, когда в комнате прозвучала последняя нота, девушка уже бежала к нему так быстро, но, казалось, так медленно. Его руки обхватили ее, а она обвила своими его шею, хотя он все еще держал свою скрипку. Хлоя вжалась в него, зарываясь лицом в его шею. Вдыхая его. Наслаждаясь ощущением его большого твердого тела, прижатого к ее, прежде чем она снова начнет сомневаться, что когда-нибудь вновь так себя почувствует.

– И я тебя люблю, – прошептала она.

Его тихий смех согрел ее ухо.

– Я пока ничего не сказал.

– Нет, сказал, – возразила она. Склонив голову, девушка улыбнулась ему. Поднялась на цыпочки и легко поцеловала его в губы. – И никто никогда не говорил этого так красиво.

– Я люблю тебя, – признался Найл взволнованным голосом, будто боялся, что она ему не поверит. Он нежно взял ее лицо в свои руки, провел большим пальцем по ее губам... потом повторил движение, словно не мог не касаться ее. – Как и для тебя, для меня никогда не будет никого другого. Мне жаль, что я причинил тебе боль, пока разбирался в этом. Майкл был прав. Я не достоин тебя, но я... – он прижался своим лбом к ее, его дыхание коснулось ее рта словно в поцелуе. – Ты делаешь меня достойным. Ты заставляешь меня хотеть быть лучшей версией себя. Так долго я определял себя не тем, чем являюсь на самом деле. А на самом деле я люблю тебя. Важно только это. А не страхи, сомнения и неуверенность. Не студия звукозаписи и не моя жизнь в Дублине. Ради тебя я бы пожертвовал всем этим безо всяких сожалений. Именно такого человека Майкл хотел для тебя. И это я. Это. Я, – Найл чуть отклонил голову, заглядывая в ее глаза. И в его взгляде она увидела лишь уверенность... и любовь. – Ты мой мир, Хлоя. Моя радость, мое сердце. Я прошу прощения за то, что заставил тебя пережить мгновения несчастья, когда ты в этом сомневалась. И если ты примешь меня, я проведу остаток жизни, компенсируя тебе это, – прижавшись губами к ее рту, он прошептал, – Mo ghr'a th'u. Ты моя единственная. Выходи за меня.

– Это был вопрос? – поддразнила девушка, крепче обнимая его.

– Это была просьба спасти меня из беды.

– Что ж, в таком случае, – прошептала она. – Да. Тысячу раз да.

Вокруг них раздались аплодисменты и радостные возгласы.

«Черт побери», – поморщилась она. Хлоя совсем забыла, что у них были зрители.

Она застонала, когда Найл улыбнулся ей, светясь от счастья и умиротворения. Не в силах устоять она решила позаимствовать немного этого счастья, поцеловав его и заводясь от этого.

– К твоему сведению, –

сказала она, беря в ладони его прекрасное любимое лицо. – Не думаю, что мои родители пригласят нас на следующие рождественские вечеринки.

Его смех был полон радости, счастья и любви.

Как и их будущее.

Вместе.

Эпилог

Полгода спустя

– Милочка, ты нечто в этом платье, – промурлыкал Лоуренс, обходя Хлою по кругу, пристально изучая ее. Он наклонился и разгладил морщинку, которая была незаметна любому невооруженному глазу, кроме него самого. Наконец он выпрямился, вытер руки о узкие бедра и просиял. – Ты самая шикарная невеста, которую я только видел, – его южный растянутый акцент сделал в слове «шикарная» дополнительный слог.

– И это не имеет ничего общего с тем фактом, что он выбрал это платье, – протянул Терри. – Закрой глаза, – велел он и побрызгал ее волосы спреем с яблочным ароматом.

Сделав шаг назад, мужчина изучал ее, а его волосы в каре длиной до подбородка били по его челюстям. Карие глаза, все еще похожие на кошачьи, сузились, прежде чем он кивнул, довольный своим творением.

– Конечно, нет, – выглянула Риз из примерочной, где укладывала свой набор для макияжа.

– Ого! Эта комната пропитана плохой энергией, – сетовал Лоуренс, будто кто-то хотел распять младенца. – Ну и ладно, – он быстро повернулся к ней лицом, и девушка не смогла удержать смешок из-за его выходок. – Хлоя, ты готова увидеть себя?

– Абсолютно. Как будто я ждала этого всю жизнь.

– Ну что же, дорогуша, – он взял ее за руку и провел через комнату к большому зеркалу в углу. – Смотри, – прошептал он, отходя в сторону.

Как и в ту ночь полгода назад, когда Лоуренс, Риз и Терри впервые преобразили ее, Хлоя пораженно смотрела на свое отражение, не в силах вымолвить и слова.

Невеста.

Свадебное платье без бретелек с сердцеобразным вырезом облегало ее тело, а обод выреза был усыпан маленькими кристалликами розочек, поток которых уходил вниз по платью, будто их развеяло летним ветерком. Белый сатин обвивал ее тело и бедра, ниспадая в широкой юбке, украшенной кружевами и россыпями роз. Это было не платье, а просто чудесная, красивая фантазия. Шелковые цветы в ее распущенных кудрях дополняли платье, а свежий элегантный макияж завершал образ неприлично счастливой невесты.

Вернее, платье, волосы, макияж и малютка, спящий в ее животе. Хлоя погладила свой пока еще плоский живот. Они узнали всего неделю назад. А в начале декабря у них с Найлом появится сын или дочь.

Раздался стук в дверь.

– Входите, – позвала Хлоя, и спустя секунду в комнату зашла ее мать. – Привет, мам.

Глаза Розалинды слегка расширились, узрев ее гламурную команду. Но, к ее чести, удивление никак не отразилось на ее походке через комнату. Прогресс. За те полгода с момента, когда Найл ворвался на их рождественскую вечеринку, ее родители немного смягчились в своем отношении к нему. Возможно, то, что их дочь жила в другой стране, пробудило в них осознание, что три человека в их семье – это все, что у них, собственно и было. Найл следил, чтобы она раз в пару месяцев летала в Бостон к родителям, но ее место было в Дублине рядом с ним. Отношения между ней и ее родителям не были идеальными, но они были... лучше.

Ее мать встала рядом с ней, глядя на отражение в зеркале. Слезы не застлали глаза Розалинды, но слышались в ее голосе.

– Ты выглядишь прекрасно, Хлоя.

– Спасибо, мама.

Прочистив горло, Розалинда протянула руку.

– Я принесла тебе кое-что. Что принадлежит тебе, – в ее ладони сверкнули бриллианты, и глаза Хлои застлали слезы, которые не одобряла ее мать. – Они принадлежали твоей бабушке. Я надевала их на свою свадьбу.

– Мама, – прошептала она, вынимая сережки из ушей и заменяя их на крупные гвоздики, которые вручила ей мать. Повертев головой в разные стороны, Хлоя восхитились их простым изяществом. – Они прекрасны. Спасибо тебе большое. Я...