Прерванная игра
Шрифт:
Меня отвлекла Зиная.
– Ты, оказывается, в шахматы играешь!
– воскликнула она, увидев на моем столе две шахматные доски с расставленными позициями.
– Хочешь сыграть?
– Я их терпеть не могу,
– Вот тебе раз. Почему?
– Так... Ты, пожалуйста, будь внимательней к Пирату, а то займешься шахматами и позабудешь про него.
– Не забуду, - пообещал я.
– Мне пора, - сказала она, направляясь к двери.
– ВеЧером я загляну к тебе.
Она с разбегу плавно взлетела к потолку.
– Хочешь испытать свои силы, сразись с Джамасом. Он никому не проигрывает. А ты, пожалуйста, выиграй у него. Очень прошу. А то он часами просиживает за доской.
Все
– Так я приду к тебе вечером?
– Хорошо.
Я отключил контрольную автощеколду, чтобы ей не потребовалось вызывать меня. Пусть себе приходит в любое время и прибирает за щенком.
Так впервые за двадцать лет я нарушил корабельный устав. Я не подозревал, к каким последствиям приведет мое попустительство.
Выходит, Джамас тоже часами просиживает за шахматнoи доской. Уж не участвует ли и он в турнире? Должно быть, у них на Ларте нет сильных шахматистов, если Джамас никому не проигрывает.
Прошедшие годы я тем только и занимался, что играл в шахматы. Служебные обязанности командира корабля отнимали совсем немного времени.
Всемирные шахматные состязания начались около девятнадцати лет назад. Наш корабль еще был на пути к поясу ледяных астероидов, когда с Земтера поступило неожиданное приглашение всей команде участвовать в турнире. Даже не приглашение - нас попросту обязали включиться в игру. На первых порах мы все заразились шахматами! Я и прежде, на Земтере, увлекался этой игрой, теперь же и вовсе пристрастился. Остальные четверо вскоре охладели к шахматам. Обдумывать очередные ходы мне приходилось одному. Дела мои шли неплохо: пока я не проиграл ни одного матча. С каждым из соперников игралось одновременно десять партий. Были случаи, когда я выигрывал матчи всухую. Мастерство мое все более оттачивалось. Видимо, я не случайно вышел в финальную пульку в число восьми сильнейших шахматистов. Победитель этого последнего турнира будет назван чемпионом Земтера. Я рассчитывал на лавры. Правда, именно в этом турнире во встрече с первым же противником дела мои пошли не блестяще. Больше того, на одной из десяти досок аховая позиция возникла уже после двенадцатого хода. Впору было сдаваться. А как раз в этом матче мне позарез нужна была победа.
Так уж получилось, что с Глебом мы соперничали Со школьной скамьи. Соперничали во всем: и в уличных играх, и в учебе. Потом вместе попали в школу навигаторов и одними из первых выставили свои кандидатуры на должность командира, "Гроссмейстера".
Каким только испытаниям нас не подвергали.
Проверочные тесты все усложнялись и усложнялись, претенденты отсеивались. Под конец борьба развернулась между Глебом и мной, остальные намного отстали по зачетным баллам. К двум заключительным турам мы пришли с равными показателями. Признаюсь, я нервничал и побаивался. Никто из нас даже отдаленно не представлял, что означают коэффициенты Маура и Фита. Именно на эти коэффициенты нас испытывали в последних турах. Экзаменовать должны специалисты по нейроквантике, которую я возненавидел еще со школьной скамьи. Глоб увлекался ею. Правда, про Маура и Фита ничего не слышал и он.
Вначале испытывали на Маура. Экзаменатор задавал вопрос, на него нужно было незамедлительно ответить. Вопросы были преглупейшие. Причем степень глупости все возрастала. Помню, например, такой вопрос: "Ваш корабль в полете. Вам докладывают, что в запасном бункере вместо горючего засыпан овес. Что вы предпримете?" Я ответил:
"На корабле, который будут снаряжать под моим контролем, подобного не случится: перед стартом я проверю все снаряжение, запасы, исправность механизмов и служб".
Как оценивали ответы, я не знал, пока не объявили результат. И тут выяснилось, что я намного
Победа в следующем туре далась еще легче. Меня заперли в пустой кабине. Там всего один рычаг, которым можно было водить в разных направлениях. В других девяти кабинах точно такими же рычагами управляли еще девять испытуемых. Друг друга мы не видели. На экране отражались результаты наших совместных усилий. Задание состояло в том, чтобы перевести свою отметку выше других, и вообще, как можно выше. Я легко справился с первым условием: поднял отметку выше остальных девяти, хотя и на достиг самого верха. Предпринял несколько попыток поднять выше, но сразу же внес сумятицу - чужие результаты тоже поползли кверху. Я уравновесил их, принудив держаться хотя бы на одно деление ниже моего показателя. Этого хватило для победы.
После Глоб рассказал, что у него получалось то же самое, но он не удовлетворился - старался достичь верха. На этом и срезался.
Глоб болезненно переживал свое поражение. Тогда же, не дожидаясь окончательных результатов, он забрал свои документы и навсегда расстался с навигацией. По слухам, он устроился на работу в институт нейроквантики на должность простого лаборанта. Я был уверен, что никогда больше не услышу его имени. Но ошибся. Не прошло и трех лет, как о нем заговорили, его имя промелькнуло в сводке новостей. И не просто промелькнуло - Глeба назвали ведущим нейроквантиком.
Пожалуй, это было первое известие, больно кольнувшее мое самолюбие. Получалось, что Глоб одержал надо мной верх. В будущем меня, конечно, ожидают почет и слава, может быть, не меньшие, чем его. Но все это только будет...
И вот мы опять соперники. Институт нейроквантики, который теперь возглавляет Глоб, также пробился в финал заочного шахматного турнира. Жребий свел нас в первом матче. Официально мы играли против института, но я убежден, что мой противник - Глоб. Я тaк и не придумал хорошего хода. Решил хотя бы запутать игру. С прежними партнерами мне обычно удавалось это - в сложных позициях они терялись, делали ошибки. Я пожертвовал ферзя за коня и слона, которые отнимали простор у моих фигур, сковывали фланги. Вряд ли я спасу очко, но партию можно будет немного затянуть. Мне не хотелось признать поражение.
Я и не представлял, какую обузу взвалил на себя, связавшись со щенком. На ночь оставил его в рабочей каюте. Не хватало еще, чтобы он среди ночи нагадил у меня в спальне. Я принял душ и собрался пристегнуться к постели, когда за перегородкой раздался отчаянный вой, похожий на детский плач. Я невольно пожалел, что внутренние .переборки сделаны без надежной звукоизоляции. Некоторое время я терпеливо ждал в надежде, что щенок утомится и затихнет. He тут-то было - жалобный вой все время нарастал. Пришлось приказать себе: "Ну-ка, приятель, спи!" Многолетняя привычка сработала. В свое время на тренировках я засыпал под непрестанный грохот и металлический скрежет и мог спать без просыпу, сколько хотел. Однако на этот раз спал не больше четверти часа. Надрывный плач щенка за перегородкой пронизывал меня насквозь.
Некоторое время я раздумывал, как поступить: вторично усыпить себя внушением или же позвать Зинаю - пусть она заберет своего визгуна.
Отстегнул страховочные ремни. Похоже, щенок чуял малейшие мои движения - в его голосе появились ликующие нотки. Когда я подошел к двери, он захлебывался от восторга и скребся в дверь. Я распахнул ее - теплый, возбужденно счастливый комок прильнул к моим босым ногам. Затих.
"Ладно, пусть ночует здесь", - решил я.
Не зажигая света, застегнул ремни, на ощупь проверил, на месте ли переносной дубликат пульта. В случае внезапной аварии я имел возможность связаться с любыми отсеками корабля, лежа в постели.