Прерванная игра
Шрифт:
Щенок сопел под койкой и опять начал тихонько подвывать.
– Чего тебе еще нужно?
– спросил я.
Он ненадолго умолк. Я отчетливо слышал, как он сопит совсем близко от моего лица, должно быть, пытается дотянуться до меня носом. Непроизвольно я как бы заслонился от него рукой - и он тотчас лизнул ладонь. Я брезгливо отдернул руку.
Щенок опять заскулил.
– Прекрати!
– в темноте я легонько шлепнул его ладошкой, и он опять успел лизнуть ее.
На этот раз я примирился, не убрал руку. Похоже, только так и можно угомонить его. Он сразу же свернулся калачиком под койкой. Я слышал, как слабо колышутся
А всего лишь в нескольких метрах от нас, за многослойной обшивкой корабля неслышно проносилась лишенная жизни, холодная и немая пустота.
Удивительно быстро привык я к бедламу, который устраивала Зиная в моей каюте. Я разрешил ей приводить с собой Фебу. Втроем они затевали такой гвалт и возню, что в ушах стоял звон. Их игры всегда были неистово шумными и буйными. Впрочем, Зиная умудрялась наставлять Пирата, и довольно-таки успешно. Первое, что он усвоил, - Перестал пачкать и мочиться где попало, ходил в отведенное место.
Феба- здоровенная лохматая черно-белая, пегая собака на первых порах недоверчиво косилась на меня, не подпускала к Зинае. Стоило сделать резкое движение, немного повысить голос, как она вскакивала и рычала. От более решительных действий ее удерживал окрик Зинаи. Постепенно она привыкла ко мне.
Они ничуть не мешали мне. Я занимался своими делами, Зиная на полу возилась с собаками.
* * *
Меня поразила необычная тишина в каюте. Я подумал, что Зиная и Феба ушли, а я просто не заметил когда. Но нет, все трое были здесь. Пират, уставший и разомлевший от долгой возни, спал, растянувшись на полу. Феба в настороженной позе сидела подле него. Удивила меня Зиная. Она гримасничала, стоя перед большим зеркалом, при этом заглядывала в какую-то книжку, словно сверяя, так ли она делает.
– Ты чем занимаешься?
Похоже, я застал ее врасплох - она смутилась.
– Учусь мимике.
– Мимике?
– Я же ничегошеньки не умею. У нас на Ларте все подругому. Мы все хорошо знаем друг друга, нам ничего не нужно скрывать. А на Земтере... Меня предупредили: я должна научиться скрывать свои чувства. Иначе меня просмеют. Это правда? Ты земтерянин.
Увы. Я был такой же земтерянин, как и она. Нас тревожило одно и то же. Зиная летела на Земтер поступать в институт. Поэтому и напросилась сопровождать мальков и помогать нейроквантику. Дело для нее привычное: она и на Ларте занималась тем же. Ее, как и меня, как всех нас, пугала встреча с незнакомыми людьми. Зиная права: у земтерян и мимика, и жесты служат одной цели - скрывать свои чувства.
С этого дня Зиная стала консультироваться у меня, совершенно не принимая моих отговорок, что я многого не знаю, не помню.
– Если я встречаюсь с человеком, который почему-то неприятен мне, я все равно должна улыбаться любезно?
– Да, раньше было принято так. Теперь не скажу.
– Ho вот у меня справочник, - показала
– Это последний.
Я взглянул на обложку: "Пособие по правилам этикета на Земтере". Уроки сопровождались рисунками. Господи, какое многообразие: одних только улыбок показано больше ста. А ведь я тоже разучился улыбаться. Впору было начинать упражняться вместе с Зинаей.
– Посмотри, как у меня получается?
Зиная изобразила странную гримасу, чуточку оскалила верхние зубы.
Я попытался найти соответствующую диаграмму в книжке. Ничего похожего.
– Зачем тебе книжка? Она только сбивает тебя с толку.
– Я никогда не смогу улыбаться тем, кто мне неприятен. А у вас на Земтере все иначе.
– Ну что ж, учись по книжке. Если такую книжку выпустили, значит по ней можно Научиться.
С этого дня Зиная стала демонстрировать мне все, чего ей удалось достигнуть, обучаясь по книжке.
Увы, актриса из нее никогда не выйдет.
Глава вторая
Джамас попросил разрешения встретиться.
С появлением щенка рабочая половина моей каюты утратила официальную строгость. Правда, стараниями Зинаи и автоуборщика безупречная чистота соблюдалась по-прежнему, но уже одно лишь присутствие Пирата вносило беспорядок. Я не хотел, чтобы у Джамаса сложилось обо мне превратное мнение, поэтому запер щенка в другой половина каюты.
Скорее всего, Джамас не чистокровный вафий, а метис.
Так, во всяком случае, решил я, увидав его близко. Трудно сказать, какие именно черточки его внешности выдавали примесь другой крови - в первую очередь, конечно, цвет глаз и форма носа. Но были еще и другие неуловимые приметы, которых я не смогу назвать точно. Однако то, что всегда поражало меня в вафиях, - внешняя бесстрастность и неподвижность лица - у Джамаса отшлифованы до предела. Ни одна черточка его смуглого и широкого лица не дрогнула, когда мы обменивались любезностями. Его улыбка производила странное впечатление - она как будто предназначалась не мне, а была лишь одним из отрепетированных выражений его лица. Это и было как раз то, чего безуспешно добивалась Зиная. Я не уловил момента, когда его улыбка исчезла. Взгляд нейроквантика остановился на моем лице. Вовсе не изучающий и не пристальный взгляд: просто по этикету Джамасу теперь полагалось смотреть мне в лицо - и он смотрел. .
– Хочу ознакомиться с подробной схемой маршрута, - сказал он.
Я достал из сейфа карту и разложил на столе, передвинув шахматную доску с фигурами на край. В шифровке пункт, касающийся навигационной карты, оговорен - Джамасу я имел право ее показать. Ему потребовалось знать точное положение всех ближайших точек либрации и периодических источников вакуумного излучения.
Несколько минут он пристально изучал карту, похоже, в уме делал свои расчеты.
– Превосходно, - сказал он.
– Вы можете изучить карту более детально.
– Не беспокойтесь. Все, что нужно, я запомнил.
Пират, до этого сидевший смирно за перегородкой, вдруг начал лаять и скрестись в дверь. Он не переносил, когда его запирали в комнате одного.
– Пират?
– сказал Джамас.
– Любопытно взглянуть, каким он стал.
Признаюсь, меня удивило, что он помнит щенка, да еще интересуется, каким тот стал.
– Можете взглянуть, - я открыл дверь.
Пират прыгнул мне на грудь, лизнул руку. Потом с такой же радостью кинулся к Джамасу.