Преступный викинг
Шрифт:
Она ощутила почти болезненное наслаждение, и сильнее сдвинула ноги.
— Еще, — шепотом попросила она.
Но Селик отпустил ее груди и, положив руки ей на талию, придвинул ее поближе к себе так, что если бы не одежда… И вот уже его руки взметнулись вверх и крепко обхватили ее голову.
Она поглядела в его сверкающие глаза и попросила:
— Поцелуй меня. Пожалуйста.
— Я уж думал, ты никогда не попросишь, — еле слышно проговорил он, прижимаясь губами к ее губам.
Не тратя времени на приготовления, его
Она застонала, когда в ней разгорелся настоящий пожар страсти, какой она не испытывала ни разу в жизни.
Но она хотела большего.
На мгновение она прислонилась головой к плечу Селика, зная, что он еще не получил всего до конца, и чувствуя его твердую плоть между своих ног и жаркое дыхание возле уха. Она поняла, что ему уже не до наказаний.
Прежде чем он успел ее остановить, Рейн соскользнула с его колен и, став на колени рядом с ним, принялась расстегивать на нем пояс и стаскивать с него тунику. Он молча приподнялся, решив ей помочь.
Она ласково гладила жесткие светлые волосы у него на груди, его широкие плечи и почти незаметные соски. Она чувствовала дрожь, сотрясавшую его тело, видела его затуманенные страстью, прекрасные серые глаза и белый шрам на потемневшей коже.
— Я люблю тебя.
Он закрыл ей ладонью рот и покачал головой. Не надо слов. Он все поймет без слов. Пусть будет только тело.
Возлюбленный мой. Библейские слова, явившиеся Рейн, потрясли ее. Она не знала, ее это слова или с ней говорит Бог, но они как нельзя лучше выражали ее чувства. Сейчас она была сама собой настолько, насколько это вообще было дано ей.
Рейн сняла с него башмаки, развязала пояс на штанах и стащила их с него. Любящим взглядом она ласкала его обнаженное тело.
— Ты прекрасен, возлюбленный мой. Даже дух захватывает, так ты прекрасен.
Он улыбнулся, и у Рейн потеплело на душе.
— Ты преувеличиваешь, но мне приятно, что ты так думаешь.
Она наклонилась и нежно коснулась губами его губ, отчего у него перехватило дыхание и он отодвинул ее от себя.
— Нет, милая ведьма, тебе не удастся закончить игру, не начав ее.
Он поднял ее с колен, и когда ее груди оказались прямо перед его лицом, он принялся потихоньку играть с ними, то теребя их языком, то прихватывая зубами и легко покусывая.
— Ох… ох… о-о-ох!
— Тебе больно? Не надо?
— Надо, — выдохнула она.
Тогда Селик повалился на кровать, увлекая ее за собой, но она не могла больше ждать и сама нетерпеливыми руками ввела его пульсирующий член в свое заждавшееся влагалище.
— Господи… Господи… — стонал он. — Слишком быстро. У
— Селик!
Он лениво приоткрыл глаза, серые омуты страсти, затягивающие на самое дно наслаждения…
— Что? — шепотом отозвался он.
— Я люблю тебя, — сказала она, нарушая его приказ, и, прижавшись к нему, начала медленное движение по кругу.
— Нет, — было запротестовал он, но положил руки ей на бедра, вновь беря над ней власть и устанавливая свой ритм.
— Я люблю тебя, — повторила она, крепко целуя его в открытые губы, чтобы он понял, как сильно она любит его.
— Нет. Ты любишь чувствовать меня внутри.
Рейн счастливо засмеялась.
— И это тоже.
— Что ты еще любишь? — тихо спросил он, поглаживая ее затвердевшие соски.
— Я люблю это, — сказала Рейн, задыхаясь. — И это, — добавила она, когда он взял сосок в рот и стал нежно покусывать его.
Выгнув спину и откинув назад голову, она застонала, когда пожар, мгновенно вспыхнувший у нее между ног, лишил ее разума и всякого контроля над собой.
Селик нашел пальцем клитор и до тех пор гладил и теребил его, пока она не закричала.
— Я не могу… О Господи, остановись… нет, нет, не останавливайся… я хочу…
Оставаясь внутри нее, Селик перевернул ее на спину, а потом стал своей затвердевшей плотью касаться клитора, доводя ее до умоисступления. Она хотела вновь соединиться с ним, но он не позволил ей, продолжая томить ее нестерпимой лаской.
— Скажи, чего ты хочешь? — хрипло спросил он, так что Рейн даже не сразу поняла его.
Она видела, что он возбужден не меньше ее, и все же он продолжал мучить ее, сдерживая себя.
— Я люблю тебя и хочу, чтобы ты любил меня, — высказала она свое заветное желание.
Рейн поняла, что он удивился. Не этого он ждал. Тем не менее он закрыл глаза, словно смиряясь с ее желанием, и вновь соединился с ней.
— Я люблю тебя, — шептала она. — Люблю-тебя-люблю-тебя-люблю-тебя… — повторяла она.
Вены вздулись у Селика на шее, когда он в последний раз изо всех сил прижался к ней и закричал, прославляя радость бытия. Она не заставила себя ждать, содрогаясь в таких конвульсиях, о которых прежде не смела и мечтать, и соединяясь с ним в страстном порыве потрясшем все ее существо.
Селик лежал на ней, и ей было приятно чувствовать тяжесть его тела после того, как он подарил ей неведомое прежде наслаждение. Она чувствовала его спокойное дыхание на своей шее и нежно гладила его шелковистые волосы.
— Ты спишь? — тихо спросила она.
Он хмыкнул, потом поднял голову и улыбнулся.
— Нет. Я умер.
Рейн улыбнулась в ответ, чувствуя, что ее сердце переполнено любовью. На его прекрасном лице не было и следа мучений или боли. Не было горьких морщин возле рта и глаз, которые словно растаяли от любовного жара.