Преторианец
Шрифт:
— Вы бываете очень неприятным типом.
— Уверяю вас, никого не хотел обидеть. На войне человек теряет чувство такта.
— Я и Макса любил. Я любил их обоих.
— Жизнь станет проще. Теперь вы любите только одну.
— Оставьте это. Просто бросьте. Рассказывайте дальше. Что с операцией «Крестоносец»? От поднятого нами шума вышло хоть сколько-то пользы? Или все было впустую?
— Не мне судить, верно? То есть «Преторианец»-то провалился, нет? Кто знает, что вышло бы, если бы Роммеля удалось убить… А так «Крестоносец»… — Он до блеска натирал
— Я едва не умер ради операции «Крестоносец», а остальные просто умерли. Да, я хочу знать.
Генерал сэр Клод Окинлек назначил генерал-полковника сэра Гордона Каннингхема возглавлять 8-ю армию — переименованный 8-й пехотный (пустынный) корпус — в операции «Крестоносец». Каннингхем оптимистически оценивал предстоящую наступательную операцию — самую крупную из проводившихся британскими войсками в пустыне, — но был озабочен запретом своего врача на курение трубки. Что, как заметил Вардан, оказалось точкой опоры, перевернувшей карьеру Каннингхема и едва не повернувшей ход всей операции.
Накануне операции оптимизм британцев казался вполне оправданным. 8-я армия насчитывала 118 000 человек, более семисот танков, шестьсот полевых орудий и двести противотанковых орудий. Ее поддерживали 650 самолетов пустынной авиации.
С другой стороны, Роммель с июня не получал подкреплений, хотя его армия тоже была переименована в Африканский танковый корпус. Численность его армии была равна британской, но из четырехсот танков более ста были устаревшей итальянской конструкции, а еще пятьдесят к началу британского наступления находились в ремонте. Он располагал примерно пятьюстами самолетами. Поскольку кампания в России после блистательного июньского начала сильно завязла, на помощь из дома Роммель рассчитывать не мог.
Однако в британской самоуверенности едва ли не сразу пробили брешь. В субботу 22 ноября 70 танков 21-й танковой дивизии столкнулись с британцами при Сиди-Резег и разнесли в клочки 7-ю, 22-ю и 4-ю бронебригады. Ко времени, когда в бой вступил 15-й танковый дивизион, немцы захватили штаб 4-й бронебригады и взяли в плен ее командира. Захватили британский аэродром. Потери составляли сто британских танков и триста человек.
Воскресенье прошло еще хуже. Танковый поток Роммеля обрушивался на британские части на окраине Сиди-Резег и уничтожал их одну за другой. Это было показательное шоу мобильных танковых частей. К ночи пустыню освещали пылающие скелеты сотен подбитых танков. Одна только 5-я Южноафриканская бригада потеряла 2400 из состава 5700 человек.
К рассвету операция «Крестоносец» потерпела поражение.
— Каннингхем превратился в развалину, — рассказывал Вардан. — Кто-то из его людей сообщил, что без своей проклятой трубки он оказался на грани нервного срыва! Я бы вбил эту чертову штуковину ему в зубы и силой заставил бы закурить! Нет, в самом деле, его сломил масштаб поражения. Он готов был признать провал операции и оттянуть свою армию
Однако Роммель, не изменив себе, в понедельник нанес новый удар, клином вогнав весь Африканский корпус и пару итальянских дивизий в британскую линию фронта, в надежде охватить части с тыла и разъединить.
Вышло, однако, что британцы, столкнувшись с угрозой окружения, в панике оставили позиции и обратились в беспорядочное бегство. Повторилось первое наступление Роммеля в Киренаике — полная копия бесславного «Тобрукского дерби», так прогневившего Черчилля несколько месяцев назад. Весь день обе армии мчались на восток, безнадежно перемешавшись в тучах песка.
— Наши рапорты рассказывают о таких вещах, что не будь это так жутко, можно было умереть со смеху, — сухо заметил Вардан. — В сумерках один из наших пытался регулировать движение, чтобы наши не натыкались друг на друга, и вдруг сообразил, что танки, которым он указывает направление — немецкие! А немцы не обращали на него внимания — он говорил, что едва не наделал в штаны. Впоследствии мы узнали, что сам Роммель провел ночь чуть не в гуще британских частей, и никто этого не заметил.
В пятнадцати милях за египетской границей закончилась зона снабжения Роммеля. Было 26 ноября, и он остался без бензина. Он слишком далеко зашел, и с этого момента ход операции переломился.
В тот же день, когда Роджера Годвина сняли с подводной лодки в Александрии и, скорее мертвым, чем живым, доставили в госпиталь, Окинлек освободил Каннингхема от командования, и того перевезли в каирский госпиталь, где ему поставили диагноз — умственное и физическое истощение.
— И острейшая потребность в курении, — добавил Вардан.
Окинлек, по словам Вардана, «подобрал розовый бутончик по имени Ритчи, чтобы заменить им беднягу Каннера». Ритчи принадлежал к типу парней с рекламного плаката — из тех миллионеров, которым не хватает ума сообразить, какой хреновиной они занимаются. Но спектакль за него режиссировал Ок. К первому декабря 8-я армия пришла в себя и готова была подпалить пятки Лису пустыни. Теперь отступать пришлось Роммелю, потери нес Роммель, хотя — надо отдать ему должное — отступал он упорядоченно и с жестокими боями.
— Только 28 декабря — вы были уже в Англии, Роджер, — он уничтожил тридцать семь наших танков, сам потеряв всего семь, но все же с ним было покончено — по крайней мере, на ближайшее время. Мы впервые по-настоящему задали ему перцу. К январю мы взяли 33 000 пленных и уничтожили триста его танков. Мы сумели вернуться в Киренаику. После всех сражений и кровопролития мы с ним оказались точно в той позиции, как в самом начале, когда он прибыл в Африку в марте сорок первого. И на том, старик, мы и стоим до сих пор. Насколько я понимаю, все они там, в Африке, основательно выдохлись.