Прежде, чем их повесят
Шрифт:
Байяз сделал долгий вдох и глубоко вздохнул.
— Так вот, мастер Ки. Вот история моих ошибок, без прикрас. Можешь сказать, что они стали причиной смерти моего учителя и раскола ордена магов. Можешь сказать, что из-за них мы теперь направляемся на запад, в руины прошлого. Можешь сказать, что из-за них капитан Луфар страдает от сломанной челюсти.
— Семена прошлого приносят плоды в настоящем, — пробормотал про себя Логен.
— Так и есть, — отозвался Байяз. — Так и есть. И плоды эти горьки. Извлечешь ли ты урок из
— Конечно, — ответил ученик, хотя Логену послышался намек на иронию в его голосе. — Я буду повиноваться во всем.
— Это было бы очень мудро. Если бы я повиновался Иувину, возможно, не получил бы это. — Байяз расстегнул две верхние пуговицы на рубашке и оттянул в сторону воротник. Костер осветил старый шрам, от основания шеи через плечо. — Сам Делатель оставил мне его. На дюйм в сторону — и смерть. — Байяз угрюмо погладил шрам. — Столько лет прошло, а он время от времени начинает болеть. Он приносил мне боль долгие годы… Так что, мастер Луфар, хотя тебе и осталась отметина, все могло быть хуже.
Длинноногий откашлялся.
— Что и говорить, шрам знатный, но, думаю, могу кое-чем похвалиться.
Он схватился за грязную штанину и задрал ее до самого паха, повернувшись мускулистым бедром к огню. Уродливый серый узловатый шрам тянулся почти через всю ногу. Даже Логен должен был признать, что впечатлен.
— Да кто же это сделал? — спросил Луфар, чувствуя легкую тошноту.
Длинноногий улыбнулся.
— Много лет назад, когда я был совсем юным, наш корабль разбился во время бури у берегов Сулджука. Всего девять раз Бог счел необходимым окунуть меня в холодный океан в непогоду. К счастью, я всегда отлично плавал. А к несчастью, на этот раз какая-то громадная рыбина выбрала меня на обед.
— Рыба? — пробормотала Ферро.
— Именно. Ужасно громадная и агрессивная рыба — пасть, как дверной проем, а зубы, как ножи. К счастью, резкий удар по носу, — Длинноногий рубанул кулаком воздух, — заставил ее отпустить меня, и случайный поток вынес меня на берег. И еще мне повезло найти сочувствие у одной местной дамы, которая позволила мне выздоравливать в ее жилище — ведь жители Сулджука обычно с подозрением относятся к чужакам. — Длинноногий радостно вздохнул. — Тогда я и выучил их язык. Очень благочестивые люди. Бог наградил меня. Честно.
Все молчали.
— Думаю, ты можешь переплюнуть, — с улыбкой обратился Луфар к Логену.
— Меня раз укусила злая овца, но следа почти не осталось.
— А палец?
— Этот? — Логен уставился на знакомый обрубок и пошевелил им. — А что?
— Как ты потерял его?
Логен нахмурился. Разговор сворачивал куда-то не туда. Слушать про ошибки Байяза — одно дело, но копаться в своих собственных не стоит. Мертвые знают, он совершал ужасные ошибки. Но все уже смотрели на него. Нужно что-то говорить.
— Я потерял его в бою. У стен Карлеона.
— В запале? — сказал Байяз.
— Вроде того. — Логен нахмурился и аккуратно погладил обрубок. — Удивительно: еще долгое время после того, как пальца не осталось, я все еще чувствовал его — самый кончик чесался. Я просто с ума сходил. Как почесать палец, которого нет?
— Больно было? — спросил Луфар.
— Сначала, но совсем не так, как в другие разы.
— Какие?
Логен призадумался, поскреб щеку и начал прокручивать в голове часы, дни и недели, когда он валялся раненый, в крови, и кричал от боли. Когда еле ковылял или пытался разорвать свою плоть забинтованными руками.
— Однажды мне мечом раскроили лицо. — Логен пощупал зарубку на ухе, которую оставил Тул Дуру. — Кровищи было! Стрелой чуть глаз не выбили. — Тронул под бровью шрам полумесяцем. — Целыми часами щепки выковыривал. Как-то громадный камень на меня рухнул — во время осады Уфриса. В первый день. — Логен почесал затылок, почувствовав комковатые шишки под волосами. — Череп разбил и плечо сломал.
— Ужасно, — сказал Байяз.
— Сам виноват. Так и получается, если хочешь порвать стены города голыми руками. — Логен пожал плечами в ответ на удивленный взгляд Луфара. — Нет, не получилось. Я же говорю: горячий был в молодости.
— Я просто удивился, что ты не попробовал их прогрызть.
— Наверное, я бы и попробовал. Так что хорошо, что на меня скинули камень. По крайней мере, у меня зубы на месте. Провалялся, завывая, два месяца — пока шла осада. Поправился как раз вовремя, чтобы схлестнуться с Тридуба, который мне снова переломал все и от себя еще добавил.
Логен поежился, припоминая, сжал пальцы правой руки и снова выпрямил их, вспоминая, как они болели, раздавленные.
— Вот это действительно было больно. Хотя и не так, как здесь. — Логен сунул руки за пояс и вытащил рубашку. Все уставились через пламя костра, чтобы разглядеть, на что он указывает. Маленький шрам, под нижним ребром.
— Не слишком большой, — сказал Луфар.
Логен повернулся кругом и показал спину.
— Вот остальное, — сказал он, тыкая пальцем туда, где, рядом с позвоночником, должна была находиться большая отметка.
Все смотрели, затаив дыхание.
— Прямо насквозь? — пробормотал Длинноногий.
— Прямо насквозь, копьем. В поединке, с Молчуном Хардингом. Повезло, что выжил, это точно.
— Если это был поединок, — пробормотал Байяз, — как же ты остался жив?
Логен, облизав губы, почувствовал горечь.
— Я победил.
— Проткнутый копьем насквозь?
— Я только потом узнал про копье.
Длинноногий и Луфар недоверчиво переглянулись.
— Думается, такую подробность трудно не заметить, — сказал навигатор.