Прежде чем ты узнаешь мое имя
Шрифт:
Я никогда не позволяла мистеру Джексону видеть, как меня огорчает эта потеря. Как она заставляет меня плакать. Каждый раз.
У Руби и Эша не всегда все плохо. Вам стоит увидеть, как они танцуют. В их соприкасающихся ладонях будто заключен целый мир. То, как исчезают все недомолвки и разногласия между ними. Они так хорошо подходят друг другу, когда танцуют. Вы можете даже подумать, что это любовь: Руби кладет голову ему на плечо, а Эш скользит рукой по ее пояснице.
Как и у любой другой пары, у них есть свои любимые песни, слова, которые они проговаривают друг другу одними губами, мелодии, которые обнимают их
Все не всегда плохо. Вот почему ей пришлось от него уйти.
– Значит, ты не собираешься возвращаться к Глории?
– Нет. Она все еще думает, что я с тобой на озере, – говорю я, на секунду отодвигая телефон от уха, но все еще слыша доносящийся по линии звук того, как Тэмми драматично затягивается сигаретой. Я практически вижу ее там, на крыльце хижины своего отца, кутающуюся в толстое одеяло в тщетной попытке согреться, потому что он вдруг без каких-либо объяснений запретил курить и пить внутри.
– Ты тоже могла бы бросить курить, – говорю я, когда она рассказывает мне о новых домашних правилах, но Тэмми только хрипло смеется и называет меня сумасшедшей.
– Зачем мне вообще здесь оставаться, если я не могу ни курить, ни пить, Алиса?
Мы сошлись на том, что она права.
Тэмми знает, что последние несколько недель я жила у мистера Джексона. Она даже заявила, что с самого начала это была ее идея, которую она окрестила как «Лучший способ удрать». Хотя, не знай я ее так хорошо, могла бы подумать, что мой внезапный порыв нарушить все правила на свете разом привел ее в замешательство, поскольку обычно главной сорвиголовой была она. Я точно знаю, что она не испытывала никакого уважения к Глории, хотя двоюродная сестра моей матери великодушно согласилась приютить меня.
– Моя мама выбрала ее не просто так, – приходилось мне объяснять много раз, обычно после того, как Глория стучала в дверь моей спальни, крича, чтобы мы заткнулись, или когда посреди ночи я в очередной раз появлялась на пороге дома Тэмми, потому что еще один мужчина не хотел, чтобы кто-то видел, как он выбирается из постели моей опекунши.
– Мама знала, что Глория не станет меня слишком контролировать. У меня не получилось бы ужиться с кем-то… у кого действительно развит материнский инстинкт.
– Она могла бы быть и повежливее, Алиса, – всегда повторяла Тэмми. – Она ведет себя так, словно твоя мама жива, а не погибла совсем недавно.
Тэмми, моя защитница, первая и единственная настоящая подруга, которую мне удалось найти после того, как я переехала к Глории.
– Мне нравится твой пиджак. И мне жаль, что так получилось с твоей мамой, – сказала Тэмми, присев рядом со мной в школьной столовой, когда мы впервые встретились. В двух коротких предложениях она дала мне понять, что не собирается уделять этому слишком много внимания. И я оценила ее отношение к дружбе, хоть в нем было маловато эмоций. К тому же, я знаю ее достаточно хорошо, чтобы понять, – ей все равно, что я лгу Глории. Ей просто любопытно, как мне удалось улизнуть из ее дома.
(– Это довольно просто, – напомню я ей позже. Конечно, просто, если никому до тебя нет дела.)
– В любом случае, хватит болтать об этой сучке, – говорит Тэмми, как будто может читать мои мысли. – Я хочу знать все самые пикантные подробности. Каково это – спать с мистером Джеем? Он так же хорош, как мы думали?
Во
– Эм, да. Он… хорош, – умудряюсь выдавить я, мое лицо пылает.
– Черт, я так и знала!
Даже несмотря на плохую связь, я слышу, как Тэмми хлопает в ладоши.
– Расскажи подробнее, – начинает она, когда я вижу, как на подъездной дорожке останавливается машина. Мистер Джексон сегодня рано вернулся домой.
– Извини, Тэм. Мне пора, – быстро говорю я, мои щеки все еще пылают. – Я расскажу тебе все грязные подробности позже, обещаю.
Тэмми вздыхает в трубку. За последние недели это наш первый полноценный разговор.
– Как скажешь, малолетняя соблазнительница. Просто будь осторожна…
Она не успевает закончить предложение – мистер Джексон уже входит в дом и направляется ко мне. Я вешаю трубку, не попрощавшись, потому что даже не подозреваю, что мы разговариваем в последний раз.
Иногда человек так легко ускользает из вашей жизни, что вы спрашиваете себя, был ли он в ней вообще.
Тэмми назвала меня малолетней соблазнительницей. Сегодня вечером, снимая то, как он медленно входит и выходит из меня, мистер Джексон говорит, что мы друг друга стоим, что он наконец-то встретил свою судьбу. Когда он кончает, закатив глаза и привалившись к моему теплому телу, у меня впервые возникает ощущение, что, возможно, мистер Джексон ошибается. Потому что в тот момент, когда он прикасается к моей коже, я осознаю собственное превосходство. Его потребности можно удовлетворить. Он уже удовлетворен, в то время как я могу выжить с огромной, зияющей дырой в животе. Я могу сделать его счастливым, в то время как мое собственное нутро останется пустым от горя.
Тогда я слышу голос своей матери, вспоминаю, как лежала рядом с ней в постели, когда мне было лет восемь или девять. Она плакала, и я осмелилась войти в ее комнату. Правда, пришлось подождать, пока не хлопнет входная дверь – и еще немного, чтобы убедиться, что я в безопасности. Я подползла к ней и обняла своими тонкими детскими ручками. Она позволила себе поплакать еще минуту, прежде чем, шмыгнув носом, вытерла слезы простыней и повернулась ко мне. Как лица некоторых людей смягчаются от грусти, так и лицо моей матери в свете того раннего утра казалось прекрасным. Она поцеловала меня в нос.
– Не беспокойся обо мне, Алиса. У меня просто выдался трудный день. Он может отправляться хоть в ад, мне все равно. Это всего лишь еще один глупый мужчина, который полагает, что имеет надо мной какую-то власть. Он решил, что я позволю плохо обращаться со мной, потому что… – она обвела рукой комнату, и я поняла, что она имела в виду, – эта кровать, этот дом, этот город принадлежат ему. Грядет еще один переезд.
Моя мать еще некоторое время жаловалась на парня, чье имя я уже не могу вспомнить. К тому времени, когда взошло солнце, она, казалось бы, начисто стерла его из памяти, словно излечившись от страшной болезни. Было довольно занятно наблюдать, как быстро она смогла собраться с мыслями.