Прежде, чем умереть

Мичурин Артём Александрович

Стас, держа раскрытые ладони перед собой, резко шагнул вперёд, но не атаковал.

— Что такое, опять очко заиграло? Только попиздеть горазд, а?

Мы начали медленно двигаться по часовой стрелке, не спуская друг с друга глаз.

— Признайся, Станислав, Катюша поколачивала тебя в спальне? Может у вас и игрушки были одни на двоих?

Кисти овдовевшего мстителя сжались в кулаки, кожа перчаток на костяшках натянулась так, что чуть не лопнула.

— Ты не думал, что в магазине всё происходило по обоюдному согласию, просто, безопасники слегка перестарались? М-м... Живо представляю себе эту сцену.

Жаль, меня там не было. Уж я бы показал Кате, что такое настоящий мужик. Люблю слегка подостывших.

Стас быстро сблизился и рванул вперёд с легко читаемым ударом правой.

Заступ влево, и моя ладонь на противоходе врезается в нос супостату. Того отбрасывает, он пятится, заливая себя кровью. Можно добить, прямо сейчас накидать вдогонку, пока сволочь любуется искорками в темноте. Но нет, слишком быстро, слишком скучно.

— Ого! Станислав, ты не простыл? Гляди, как из носа льёт.

Больной покачнулся, сморкнул красненьким и снова поднял руки.

— Готов продолжать, да? А то... — не договорив, пробил я двойкой. — ...Мне ведь срать на это, — и добавил с ноги под колено.

Станислав раскорячился, упершись левой рукой в землю, а правую выставив перед всё менее симпатичным лицом.

— Ты как дружище? Что такой молчаливый? Ну, давай, отвесь-ка мне пару-тройку эпитетов, как ты это любишь.

— Кол, хорош уже, — попытался вклиниться в нашу интеллигентную беседу Павлов.

— Да-да, ты прав, всё, пар выпустили, — подошёл я к Станиславу и протянул руку, тот, подавшись вперёд, раскрылся и выхватил коленом в жбан. — Что, сука, готов был мне руку пожать?! — ботинок с глухим стуком врезался в скулу. — А куда же твоя принципиальность делась?!

— Кол, прекрати, — проскрипел лейтенант, с трудом сдерживаясь, чтобы не кинуться к несчастной обиженке и заключить в объятия.

— Не лезь! Пусть сам попросит. А, Станислав, хочешь, чтобы я прекратил?

Но дружище Стас только пускал красные слюни, безуспешно пытаясь принять вертикальное положение. И удар ногой в печень не помог ему в этом нелёгком деле.

— Знаешь, когда я закончу, из тебя можно будет готовить отбивные, просто нарезав ломтями. Хоть на что-то сгодишься.

Честно говоря, не думал, что он поднимется. Досталось ему крепко, а у меня не было желания его убивать. Не в тот момент. Но упрямый ублюдок продолжал тянуться к небу.

— Ладно, — левый в голову, правый под сердце, левый в печень, и правый крюк в челюсть. Что ни говори, а голова у этого засранца крепкая. Опять встаёт! — Давай, дружище, веселее, зябко на месте-то мяться. Ого! — без труда уклонился я от двух размашистых взмахов похожими на плети руками. — Кто тут у нас чемпион?! Вот он, наш чемпион! — три джеба вернули пятую точку Станислава на землю. — Ну, отдохнул? Давай, поднимайся, это только первый раунд.

— Хватит, — прозвучало у меня за спиной после щелчка предохранителя.

— О, лейтенант, — поднял я руки, — не место стволу в кулачном бою.

— Если ты хотел что-то доказать, то считай — доказал. На этом всё.

— Вон оно как... Ещё целишься мне в затылок?

— Целюсь.

— И что дальше? Выстрелишь...?

— Не надо, Кол.

— ...если сделаю так? — подошёл я к силящемуся подняться Станиславу и отвесил с ноги в рёбра.

— Отойди от него!

— Или так,- занёс я ногу,

чтобы от души зарядить кованым носком в зубы, но резко накатившая темнота помешала мне закончить начатое.

Затылок... Сука, как же больно. А чёрт, — борясь с дрожью, поднёс я к глазам мутное красно-белое пятно, постепенно превратившееся в мою окровавленную ладонь.

Павлов, гнусная ты мразь, напал со спины на безоружного. Кстати... Приведя, наконец, фокусировку своих ясных очей в порядок, я осмотрелся, и единственное, что обнаружил — торчащий в земле кинжал. Ни ВСС, ни «Пернача» рядом не было, как, впрочем, и моих боевых товарищей. Карманы и подсумки тоже чудесным образом опустели — ни магазинов, ни гранат, ни аптечки, даже флягу сняли! Ну, хоть ботинки на месте. Так, давай мыслить взвешенно. Павлов огрел меня по башке, чтобы я перестал обижать Станислава. Ладно, он своего добился. А стволы зачем забрал? Очевидно, хочет быть уверен, что я стану говорить прежде, чем стрелять. А магазины с флягой? Нет. Нет-нет-нет, он не настолько тупой, чтобы бросить меня тут и уйти с этим недобитком. В конце концов, если хотел бы кинуть, просто пристрелил бы. Наверняка, хочет проучить. Экий озорник, небось, сидит сейчас и ждёт, когда я явлюсь весь такой обескураженный, в полном смятении, а тут — опа! — друзья-товарищи, как ни в чём не бывало, возле костерка, нерушимая команда! Блядь, очень на это надеюсь.

Я встал, оправился, рассчитывая придать своему облику менее побитый вид, и пошёл к лагерю. Каково же было моё удивление, когда и там оказалось пусто! Сука! Да как так?! Весь этот нелепый розыгрыш зашёл слишком далеко!

— Павлов! — крикнул я в никуда, наплевав на маскировку. — Если ты думаешь, что это смешно, спешу тебя расстроить — это нихуя не смешно!

Я унял учащённое дыхание и прислушался — тишина.

Тем временем дело близилось к вечеру, а на охоту мы отправились утром. Угли в кострище ещё теплились, но совсем слабо, и новых веток с самого утра никто не подкидывал.

Я полез в карман достать зажигалку, чтобы обновить костерок и согреться, но оказалось, что друзья-товарищи лишили меня и этой радости. НР-2 тоже увели, а там, в НАЗе, было огниво. Ну как можно быть такими мудаками, с живого мародёрствовать? Только кинжал и оставили — иронично, сука, иронично...

Первым острейшим желанием стало — пойти следом, застать спящими, перерезать жилы, съесть живьём. Точнее, в обратном порядке, но потом логика запротестовала и переставила всё по своему усмотрению. Жрать хотелось страшно, а жрать Павлова со Стасом на гарнир — вообще нестерпимо. Я бы так и поступил — пошёл бы за ними— но сучий снег решил, что ему нужно выпасть именно сейчас, и закрыть нахер все следы. Ну, хоть от жажды не помру.

Негодуя со всей этой говённой ситуации, я даже немного согрелся, так как меня буквально трясло от бешенства. Но одним негодованием сыт не будешь, пора переходить к решительным действиям. Вариантов у меня оставалось немного — сдохнуть в лесу или выйти к трассе и попытать удачу. До Карачуна было недалеко — это я хорошо помнил, мы шли вдоль него и отклонились только чтобы поохотиться. А пришли, вроде, оттуда. Или оттуда? Блядский лес. Нет, точно-точно, Карачун севернее, значит, надо чесать вон туда. Вещмешок на плечо и... Сука.