Президент Каменного острова

Козлов Вильям Федорович

– Никому твоя чистота не нужна.

– Ты пойдешь за водой?

– Где я ее возьму? Я уже все озеро вычерпал - ни капли не осталось.

Я едва успел спрыгнуть с подоконника: над моей головой прошелестела тряпка. Она упала на тропинку. Дед навострил уши, нехотя поднялся и отправился обнюхивать тряпку. Немного погодя из окна вслед за тряпкою вылетело жестяное ведро. Оно с грохотом покатилось по траве. Когда Аленка моет полы, она злая как ведьма. Это я заметил давно. Все, кто моют полы, почему-то всегда злые. Мой сосед Севка в субботу вообще уходит из дому на весь день,. И его отец где-нибудь задерживается. В субботу их мать моет полы.

Я поднял ведро и пошел

за водой. Уж раз спрыгнул с подоконника, почему бы и не сходить? Тем более что Аленку я уже разозлил. Кипит, как чайник.

Закончив уборку, Аленка подобрела. Она выкупалась, позагорала на песчаном берегу. С полчаса. Кожа у Аленки белая и быстро на солнце краснеет. Сестра всегда боится сгореть. А мне хоть бы что, ко мне загар хорошо пристает. И если раз-другой слезет кожа - не беда. Снова загорю.

Аленка надела на купальник сарафан и подошла ко мне. Я лежал на песке и большим пальцем ноги выковыривал ямку.

– Давай заблудимся?
– сказала Аленка.

– Заблудимся?
– удивился я.

– Вернемся и Ленинград - будет о чем рассказывать... Заблудимся в лесу, а нас потом найдут.

– А если не найдут?

– Люди в океане терпят кораблекрушение - и их всегда находят, А что такое человек в океане?

– Капля в море, - подсказал я.

– В наш век окончательно заблудиться невозможно. Обязательно найдут... Вертолеты и все такое.

– Вертолеты - это хорошо, - сказал я.
– Нам спустят веревочную лестницу, и мы поднимемся в кабину, а потом полетим... Я еще ис летал на вертолетах.

– Ты не струсишь ночью в лесу?

– Ночью?
– спросил я.

– Нас будут разыскивать завтра, - сказала Алемка.
– Одну ночь придется провести в лесу. Знаешь как здорово? Мы будем спать на деревьях.

– Давай оставим дома записку, что мы заблудились, - нас сразу же будут искать, - предложил я.
– Отец вернется из деревни часа через два.

– Остряк, - сказала Аленка.

Мне понравилась Аленкина идея. Я представил, как ребята из нашего дома рты разинут, когда я им расскажу, как мы с Аленкой заблудились и нас двадцать два вертолета разыскивали три дня. Нет, лучше неделю разыскивали. Мы голодали, а они летали над лесом и разыскивали нас. Мы сидели на деревьях, спасались от волков и медведей... Нет, лучше от одних волков. Медведи могут забираться на деревья. Нам не поверят, что мы от медведей спасались.

– Заблудимся?
– спросила Аленка.

– Ты как хочешь, - сказал я.
– До вечера я согласен заблуждаться, а на ночь пойду домой... Боюсь, что на дереве я не засну.

– Возьми матрас, - сказала Аленка.
– И подушку.

– А кто понесет?

– С тобой лучше не связываться, - сказала Аленка.

– Вертолеты будут?
– спросил я.

– Конечно, - сказала она и, на ходу снимая сарафан, побежала переодеваться. Влезла в свои любимые брюки и черную рубашку.

Мы отправились в лес. Сначала шли по тропинке, потом она вдруг куда-то исчезла. В просвете деревьев еще была видна крыша нашего дома. Сосны и ели скоро все заслонили. Аленка шла впереди. Я на всякий случай стал замечать дорогу. В какой-то книжке я прочел, что если не хочешь заблудиться, то оставляй знаки. Я принялся потихоньку обламывать у маленьких сосенок ветви. Поднял с земли крепкий сук и стал им царапать толстые стволы. Аленка ничего не замечала, она шла напрямик в глубь леса.

Километрах в двух от дома нас догнал Дед. Он невозмутимо сунулся носом в мою руку и помчался к Аленке засвидетельствовать свое почтение. Когда Деда не берут с собой, он имеет привычку в отдалении следовать сзади.

А потом, когда уже никто не прогонит, объявляется.

– Тебя кто звал?
– сердито посмотрела на него Аленка. Но голос у нее был не очень сердитый, и Дед, помахав коротким хвостом, побежал вперед.

В настоящий лес мы попали в первый раз. Лес был тихий и торжественный. Голубоватый полусумрак окружал нас. Не хотелось разговаривать. Огромные стволы, сужаясь, уходили ввысь. Стволы были красные, белые, зеленые, коричневые. На одних словно кто-то кору искромсал вдоль и поперек тупым ножом, другие - гладкие, так и хотелось прикоснуться ладонью. Высоко над головой, пряча от нас небо, шелестела листва, поскрипывали зеленые иголки. А когда проглядывало небо, то оно казалось глубоким и темно-синим. Наверное, такое небо видно из колодца.

Сначала в лесу было не слышно ни одной живой души. Но потом я стал различать голоса птиц. Сколько я ни вертел головой - так ни одной и не увидел. Птицы замаскировались в ветвях. Я думал, что стоит вступить в лес, как сразу начнут выскакивать из кустов зайцы, лисицы и другие мелкие звери. Чтобы выскакивали волки и медведи, мне не хотелось. Глаза у Аленки блестели, ветви хлестали по рукам и по ногам, но она ничего не замечала. Аленка спешила вперед, ей хотелось поскорее заблудиться. То мы шли по мягкому пружинистому"мху, то мох исчезал, и мы вступали в царство невысоких сухих растений. Я не знал, как называются эти цепкие кустики розового цвета. И запах этих лесных цветов кружил голову. Хотелось упасть среди них и долго глядеть в небо. Иногда нам попадались полянки брусничника. Маленькие твердые листья блестели. К черным "трухлявым пням прилепились коричневые с белым бородавки. Какие-то древесные грибы. Встречая муравьиные кучи, мы обходили их стороной. Я побаивался муравьев. Заберется под рубаху - свету не взвидишь.

В низинах встречался папоротник. Его я узнавал сразу. У нас дома давно-давно стоял в вазе куст папоротника. Отец привез откуда-то.

Я старался запомнить дорогу. Вот впереди огромная, сломанная пополам сосна. Место перелома обуглено. Это молния ударила. Сразу за сосной куча валежника, А еще дальше кривобокая ель с большим черным дуплом.

Увереннее всех чувствовал себя в лесу Дед. Он то и дело исчезал за стволами, и когда мне казалось, что он потерялся, неожиданно выныривал откуда-то сбоку и некоторое время бежал рядом, высунув язык. В курчавой шерсти запутались желтые иглы, мелкие сучки. Убедившись, что мы живы и здоровы, Дед снова исчезал.

Совсем рядом раздался громкий треск. Я даже остановился. Из кустов взметнулась большая серая птица и, часто махая крыльями, поднялась над деревьями. Я ни разу не видел глухарей, но сразу сообразил, что это глухарь. Отец рассказывал про эту птицу - самую крупную боровую дичь.

Аленка тоже услышала, как взлетел глухарь.

– По-моему, мы уже заблудились, - сказала она.

– Будем ждать вертолет.

– В какой стороне дом?

Я знал, в какой стороне дом, но, чтобы проверить сестру, кивнул совсем в другую сторону.

– Может быть, там?
– показала она куда-то вбок.

Теперь я и сам стал сомневаться. Из-за глухаря я потерял ориентировку, а последняя отметка была сделана далеко от этого места.

– Я думала, заблудиться гораздо труднее, - сказала Аленка.

– Никакой вертолет нас в этой глуши не увидит.

– Ты действительно не знаешь, где дом?

– Давай кричать?
– предложил я. И первый крикнул: "А-а-у-у!" На мой крик тут же прибежал Дед и удивленно уставился на нас.

– Веди домой!
– сказал я ему.
– Понимаешь, домой!