Президент от мафии
Шрифт:
Каз составил коротенькое письмо, сообщающее, что «Медикэа» пересмотрела счет мистера Робба и просит соответствующее учреждение связаться с ними по указанному номеру телефона. Они сделали пятьсот копий такого письма и разослали фальшивки, надеясь, что никто не обратит внимание на то, что вместо правительственной бесплатной марки на конверте красуется обычная. Они послали письма в медицинские учреждения в теплых штатах и до этого звонка из Феникса не получили ни единого ответа.
– Это ваш домашний телефон? – продолжал
– Это частная линия, – солгал Коул, пытаясь угадать намерения звонившего.
– Ваше письмо меня несколько смутило. Вы ведете проверку мистера Дэвида Робба?
– Простите, а с кем я говорю?
– Это Дэйл Деннисон из «Пенсионной программы юго-запада». Мы связаны с компанией «Медикэа» и снимаем средства с полиса мистера Робба.
Коул держал ручку в руке и судорожно рылся в ящике, пытаясь найти листок бумаги.
– Просто для того чтобы убедиться, что мы говорим об одном и том же мистере Дэвиде Роббе, не могли бы вы сообщить мне его нынешний адрес?
– По нашим данным он сейчас в доме престарелых под названием «Дикая дубрава» в Фениксе.
– Вы можете сообщить мне его возраст, основание для назначения пенсии и номер страховки? – спросил Коул, справедливо полагая, что речь может идти о другом Дэвиде Роббе.
– А ради чего все это?
– Мы проводим демографическую перегруппировку с тем, чтобы перераспределение средств от страхования не коснулось мужчин в возрасте старше шестидесяти лет в связи с сокращением средств в «Медикэа», – ответил Коул, надеясь, что такая отработанная напичканная терминами белиберда достаточно затуманит мозги мистеру Деннисону, и он перестанет задавать Коулу вопросы, на которые у того не окажется ответа.
– Ах, вот оно что, понимаю, – смущенно пробормотал голос на другом конце провода.
– Вы хотели продиктовать мне его возраст, основание для назначения пенсии и номер социальной страховки.
– Да-да, верно. Что ж, он федеральный служащий, имевший медицинскому страховку… Ему восемьдесят шесть лет и номер его полиса 568-52-2713.
Каз вернулся домой в восемь. Он пытался разыскать Дэвида Робба через Министерство обороны, но его вышвырнули прочь. Переступая порог, Каз пребывал в ужаснейшем настроении, но когда услышал об успехе Коула, его настроение резко изменилось.
Дом престарелых оказался низким, одноэтажным строением на шоссе 357, пересекавшем Феникс.
Каз и Коул заплатили таксисту, привезшему их из аэропорта и вошли внутрь. Увиденное заставило их погрузиться в депрессию.
«Дикая дубрава» оказалась питомником для «овощей», где старики принимали «торазин» под присмотром персонала, напоминающего тюремщиков. Каз представился плотной медсестре – индеанке из племени навахо по имени Арлин Клауд, откровенно подозрительно осматривавшей посетителей.
– Я Джозеф Робб, это мой брат Дон.
– С кем это вы, ребята, вздумали шутки шутить? Я получила личное дело Дэвида Робба. У него нет никаких родственников. Он пережил всю семью.
– За исключением дяди, – поправил ее Каз.
– Что еще за дядя?
– Дяди Сэма. – Каз достал свое старое удостоверение федерального агента и показал женщине. – Так что, сестра Клауд, если вы будете себя вести в том же духе, то в своем почтовом ящике наверняка найдете повестку в суд.
Трубки выходили из всех мыслимых отверстий в теле Дэвида Робба. А одно-два даже пришлось проделать специально. Например, отверстие в центре шеи, чтобы соединенная с таймером система могла каждые четыре минуты накачивать в его легкие кислород. У старика были пролежни, и весил он не больше сотни фунтов. Робб занимал отдельную палату с окном. Самым лучшим в Дэвиде Роббе были его глаза глубокого коричневого цвета, и в них еще сохранился прежний ум. Каз подошел к старику, подвинул себе стул и сел.
– Мистер Робб? – позвал он.
Тот посмотрел на него и кивнул.
– Я Соломон Казоровски. А это Коул Харрис. – Он показал лежащему свое фэбээровское удостоверение. – Мы должны поговорить с вами о Гавриэле Бахе. Вы можете говорить?
Мужчина кивнул, затем медленно разлепил губы.
– Да. – Казалось, он выудил слово из невероятно пыльных глубин.
– В 1971 году вы говорили с ним о Мейере Лански. Вы давали ему некоторый материал. Это так, сэр?
И снова Дэвид Робб прошелестел свой ответ, для подтверждения еще раз качнув головой.
– Что вы давали ему, сэр?
Дэвид Робб долго смотрел на них, текли минуты томительного ожидания. Его сморщенные веки моргнули, прикрывая маяки отчаяния. Он облизал губы, но влаги на них не появилось.
– Сэр… Что было в том чемодане?
– Пленки, – раздался голос, словно песок прошуршал по бумаге. – Разговоры с гангстерами.
– Незаконное прослушивание?
Дэвид Робб кивнул в ответ.
– Сэр, а вы помните, что было на тех пленках? Был ли записан голос Джозефа Ало?
Старик посмотрел на них и промолчал. Потом закрыл глаза почти на минуту. Открыв их снова, он взглянул на Коула.
– Это было так давно… – Включился аппарат искусственного дыхания. С шипящим чавкающим звуком гармошка складывалась и распрямлялась в стеклянном цилиндре, подавая свежий воздух во впалую грудь.
– А где пленки теперь?
– Гавриэль забрал пленки, но так и не вернул их. – Робб закрыл глаза, дыхание его стало тяжелым. Каз и Коул переглянулись поверх кровати, когда старик начал храпеть. Словно желая подчеркнуть, что интервью закончено, аппарат искусственного дыхания вдруг неожиданно отключился.