При невыясненных обстоятельствах (сборник)
Шрифт:
Кужель вложил монету в пакетик, протянул. Тауров спрятал монету, все еще обдумывая следующий вопрос; хозяин комнаты кивнул:
— Что-то еще? Говорите, не стесняйтесь.
— Я хотел спросить: если монета фальшивая, какой смысл кому-то этим заниматься? Ведь со штампами, с чеканкой хлопот не оберешься? Не проще ли сбывать золото в натуральном виде?
Кужель взял стоящий на столе заварочный чайник. Осторожно плеснул в стакан, отхлебнул, поморщился:
— Вопрос не простой. С одной стороны, смысла чеканить фальшивые золотые десятки действительно нет. Как будто. Чего проще — прокатал золотую проволочку,
— Если иметь в виду приисковое золото — занимался.
— Прииски, шлихтовый песок… Ну, шлихтовое золото несет в себе те же проблемы. Думаю, вы с ними знакомы. У любого нелегального покупателя золото в каком бы то ни было виде вызывает недоверие. Если это лом, нужна пробирная доска. Если изделие, скажем, кольцо, брошь — покупатель ищет пробу. А царская монета, да еще если это золотая десятка, сама заявляет о себе авторитетно. Берет человек такую монету в руки и видит: герб, по гурту надпись, все остальное. Золотая монета само по себе, что ли, как проба. Если особо осторожный покупатель — он может без риска показать эту монету ювелиру. Ведь монету легализовать неизмеримо легче, чем золотой лом. Кто ни спросит, ответ один: досталась по наследству.
— Да, и вот еще, — сказал Кужель, уже в дверях. — Насчет смысла изготовлять штампы для золотых десяток. Учтите и такое: чеканить монеты прямой смысл тому, кто хочет вывезти золото за границу. Монеты за кордоном сбывать неизмеримо легче, чем, скажем, бруски. К монетам отношение за границей особое.
Приехав с монетой в политехнический институт, Тауров убедился: звонок Кужеля возымел действие. Часа через два, получив на кафедре физики полный расклад спектра монеты, он вернулся к бывшему эксперту.
Результаты спектрального анализа Кужель изучал долго, целиком уйдя в занятие. Изредка он причмокивал, цокал, один раз даже присвистнул и сказал: «Ну-ну». Наконец обернулся:
— Вячеслав Петрович, дорогой, вы в курсе дел вашего ОБХСС? Случайно у вас ничего не наметилось по фарфоровому заводу?
— По фарфоровому? — Почему-то подумалось: фарфоровые статуэтки в квартире Веры. — Пока нет, а что? В этой химии я не очень силен. Есть что-нибудь в анализе?
— Список составных вы, конечно, изучили. Посмотрите. — Кужель протянул бумажку. — Видите, судя по сплаву, из которого изготовлена монета, золото похищено. И не откуда-нибудь, а с фарфорового завода. Ну что, по чашке чаю? Крепенького, по рецепту?
— Огромное спасибо. Платон Платонович, не могу. Срочно должен быть у руководства.
Черноводов после рассказа Таурова сразу же позвонил Бабурину.
— Андрей Арсеньевич, срочное дело. Помните историю по фарфоровому заводу? Так вот, как будто выплыло. Хорошо, идем. Я и Тауров.
Бабурин, внимательно выслушав все, что рассказал Тауров, долго молчал. Набрал было номер телефона и тут же положил трубку. Посмотрел в упор:
— Вы сами-то, капитан, знаете о фарфоровом заводе? Иван Васильевич рассказал?
— Не успел.
— Изложите историю, Иван Васильевич. Заодно и мне напомните.
— Пожалуйста. — Черноводов помолчал. — Излагать тут особенно нечего.
— Теперь понимаете, капитан, на кого вы можете выйти? — спросил Бабурин.
— Понимаю. Получается, все завязано в один узел.
— Получается. Золотые десятки, судоремонтный завод. Исчезновение Гаевой. Что еще?
— Убийство Разина.
— Да, убийство Разина. Масштаб. Вам что-нибудь нужно? Люди, техника другая помощь? Говорите, дадим все, что потребуется.
— Пока не нужно. Есть у меня кое-какие соображения. Когда же потребуется помощь, я доложу.
Лариса Лаврова
Вечером, около одиннадцати. Тауров подъехал к ресторану «Золотой рог». Остановился на том же месте, около парикмахерской. Выключил фары и мотор и стал ждать. По его расчетам, Лариса Лаврова еще не выходила, но выступление должно было уже закончиться. Подумал: хорошо бы она вышла одна. В этом случае он просто подвез бы ее к Седанке. И они поговорили бы по дороге, в машине. Ну, не сказала бы она ему ничего — что из того? А вдруг сказала бы?
На переднее стекло машины летел мелкий снег. Все, зима. Около дверей ресторана, как обычно стояло несколько человек. Изредка дверь открывалась, выпуская посетителей. Каждый раз он вглядывался — и каждый раз расслабленно откидывался на сиденье. Не то. Наконец вышла женщина и четверо мужчин, он вгляделся — двое держат в руках футляры. Музыканты. Женщина похожа на Ларису. Все пятеро остановились у тротуара, он дал г аз, проехал немного. Резко затормозил — как раз около девушки. Открыл дверцу:
— Лариса?
Понял — в его сторону она смотрит давно, с самого начала. Что же с ней… На лице просто неприкрытый испуг. Чего она боится? Повторил:
— Лариса, я вас подвезу? Нам нужно поговорить.
Пригнулась, зашептала:
— Уезжайте! Пожалуйста, очень вас прошу, уезжайте! Вы не должны привлекать внимания! Пожалуйста!
— Что-нибудь случилось? Кого вы боитесь? Товарищей по работе?
— Нет… — В лице на секунду возникло напряжение. — Хотя, может быть, и их.
— Лариса, успокойтесь. Если вы боитесь своих товарищей… или кого-то другого — напрасно. У моей машины индивидуальный номер. Самого меня тоже сейчас никто не видит.
Увидел в зеркальце: оркестранты повернулись в их сторону. Понятно, им нужна машина.
— Лариса, вы собирались ехать домой? Раз вы боитесь, сделайте вид, что вам не удалось со мной договориться. Добирайтесь домой, как удастся. Я сейчас поеду на Седанку и буду вас там ждать. Помните, где мы с вами расстались в прошлый раз?