При попытке выйти замуж
Шрифт:
— Не удалось! — Полковник Зайцев не скрывал своего глубокого удовлетворения. — Пять лет он учился на математика, а инструкцию прочесть не смог!
— Разрешите, товарищ полковник? — Гоша Малкин приподнялся со стула и по-школьному вытянул руку. — Инструкцию мы прочли и все поняли.
— Ну слава богу! — Зайцев шумно выдохнул. — Светлые головы работают у нас в прокуратуре. Не зря штаны просиживали в университетах.
— Не зря. — Гоша вылез из угла, где сидел до этого, и встал рядом с Василием. Картина получилась уморительная — огромный тяжело и гневно дышащий Коновалов и маленький всклокоченный
— Но уверяю вас, — продолжал Гоша, — простой человек там все мозги свихнет, пока разберется. Схема такая: вы звоните, попадаете в квартиру к старушке. Грудина в силу своей глухоты к телефону не подходит, и общаются граждане с автоответчиком, то есть выслушивают мэсэдж и оставляют свой телефон. Причем и ваше сообщение, и мэсэдж записаны не на касету, как в обычных автоответчиках, а в электронную память, в компьютер.
— Мэ… сэ… Это кто ж такие? — поинтересовался Зайцев.
— Это текст, который вы слышите, когда звоните куда-то и попадаете не на живого человека, а на автоответчик: «Сейчас никто из нас не может подойти к телефону, оставьте ваше сообщение после гудка», и так далее в таком духе. А потом вам перезванивают.
— Но для того, чтобы прослушать мою запись, им надо старушку навестить, — уверенно предположил Зайцев.
— Отнюдь, — помотал Головой Гоша. — С помощью специального устройства — бывают такие приложения к автоответчикам — можно прослушивать записанные сообщения с другого телефона. Звоните бабульке, например, из телефона-автомата, прикладываете устройство к телефонной трубке и слушаете, что там записалось за день. Вот все.
— Старушка, конечно, не подозревала, что в ее квартире находится такое сложное устройство? — Зайцев устало откинулся на спинку кресла. — Она его на помойке нашла? Как дворник комбинезон?
Гоша отступил назад, освобождая авансцену для Василия.
— Почему же — подозревала, — капитан Коновалов вынул из папки лист бумаги. — Ей за это приплачивали, по ее представлениям, солидно — триста рублей в месяц. «Пришел, — говорит, — добрый человек, поставил новый телефон и денег дал». А потом раз в месяц клал конвертик в ее почтовый ящик.
— Как выглядит добрый человек, она вам рассказала? — спросил Всеволод Иванович Шкотов — начальник Управления по надзору за органами дознания из городской прокуратуры.
— A-а, никак он не выглядит, — махнул рукой Василий. — Неприметный.
— А что там было записано на автоответчике?
— Видите ли, Всеволод Иванович, — Василий замялся, — там был установлен код. Мы же говорим — агрегат сложный. Так вот, если влезть в аппарат и не набрать код, все сообщения стираются.
— Мастера! — Зайцев стукнул кулаком по столу. — Специалисты!
— У нас остается возможность устроить ловушку, — Коновалов заговорил быстрее и увлеченнее. — Мы оставляем сообщение на этом самом автоответчике и ждем звонка.
— Ловушки вы устраивать мастера, — Всеволод Иванович Шкотов горько усмехнулся. — Где стажер? Куда вы его запихнули?
— К тому же, — поддержал прокурора полковник Зайцев, — мы должны хотя бы приблизительно представлять себе, какого рода сообщение может привлечь внимание преступников.
— Понятно какое. —
— И ты думаешь, что будет срабатывать бесконечно?! У вас есть вопросы, Всеволод Иванович? — Зайцев повернулся к прокурору.
— Пока нет, пусть ищут. Два дня тебе даю, Коновалов, ты помнишь?
— Помню. — Василий вытянулся в струнку, что при его комплекции было непросто. — Разрешите выполнять?
— Выполняйте.
Коновалов с Малкиным вернулись в отдел, где их с нетерпением дожидался Леонид Зосимов.
— Ну? — Леонида просто трясло от возбуждения.
— Пока обошлось. — Василий плюхнулся на свое место. — Но копытом бьют. Давай, записывай сообщение и вали домой, жди.
— А вы?
— А мы будем прикрывать тылы. — Василий постучал пальцем по пустой кобуре, висевшей на спинке его стула. — Крепить законность, покой граждан оберегать. Короче, ты за нас не волнуйся.
— Слушай, Гош, он совсем плох. Заговаривается. — Леонид с тревогой покосился на Василия. — Крепит законность у нас прокуратура, а покой граждан оберегает противовоздушная оборона.
— Иди, не маячь, и так тошно. — Василий не стал спорить, потому что настроение у него было тоскливое. Всего час назад он имел очередной разговор с мамой Коли Бабкина, утешат ее, как мог, но добился, как обычно, противоположного результата.
— Я, например, — говорил ей Василий, — нисколько не волнуюсь за вашего сына и вам рекомендую поступать так же.
Колина мама, рыдая, настаивала на том, что волноваться надо:
— Почему он мне не звонит? В какую командировку вы его послали?
И так далее, все надрывнее и жалобнее.
— У меня хорошее предчувствие, — утешал Василия Гоша. — Что-то должно произойти, пора уже. Что-то, что прольет свет. Они уже два раза прокололись — с антикварным магазином и с ремонтниками, проколются еще, бог троицу любит.
Зазвонил местный телефон, и Василий, как коршун, бросился на него.
— Посетитель? Отлично. — Василий с благодарностью посмотрел на Гошу, и тот довольно заулыбался:
— Ну, что я говорил!
Посетителем оказался пенсионер союзного значения (так он себя называл) Гавриков Николай Андреевич. Он жил в деревне Жуки, которая располагалась неподалеку от Рублево-Успенского шоссе, и промышлял продажей экологически чистых дров для мангалов и каминов. На элитной трассе дрова покупали хорошо, и Николай Андреевич считал, что жизнь удалась. Его путь в отдел по расследованию убийств МУРа был долог и извилист. Став невольным свидетелем подозрительного события, Николай Андреевич сначала обратился к знакомому гаишнику, рядом с постом которого он приторговывал дровишками. Гаишник отослал его в ближайшее отделение милиции. Те предприняли попытку отослать Гаврикова совсем далеко, но не тут-то было. Дело в том, что отечественные пенсионеры союзного значения отличаются развитым гражданским самосознанием и стойкостью, граничащей с героизмом. Короче, Николай Андреевич добился от милиционеров, чтобы они навели справки по своим каналам и развеяли его, Гаврикова, подозрения или, наоборот, подтвердили их справедливость.