При попытке выйти замуж

Малышева Анна Жановна

— А веселенькая у них здесь жизнь, — заметил Василий, возвращаясь к своим «Жигулям».

Домой Василий вернулся, когда уже стемнело. Телефон разрывался, и звонил, разумеется, Леонид.

— У нас новости, — начал он, — сейчас расскажу, а лучше — подъезжай в контору.

— Плохие? — не столько спросил, сколько констатировал Василий.

— Нет.

— Хорошие? — Василий искренне удивился.

— Не знаю. Пришли распоряжения о переводе денег в прибалтийский банк «Полаза». От всех наших пропавших. И что делать теперь, не совсем понятно.

—

Что значит «пришли»? Они с ногами или с колесами?

— Начальник, ты не о том думаешь. В один офис письмо принес мальчик, его наняли на улице за сто рублей. В другой офис — водитель такси. И так далее. Или ты надеялся, что сами злодеи явятся? — возмутился Леонид.

— Знаешь, я уже ни на что не надеюсь. Сейчас приеду.

В отделе народу было много. В центре комнаты, развалясь, восседал Сергей Иванович Зайцев, на подоконнике примостился Гоша, за столом Василия, прижавшись друг к другу боками, сидели два эксперта. Было шумно и накурено.

— О чем базар? — спросил Василий от дверей.

— О том, переводить деньги или нет, — пояснил Зайцев.

— Можно подумать, у нас есть возможность для маневра, — пожал плечами Василий. — Ясен пень — переводить. И караулить злодеев в банке. Арестовать счет, на который придут деньги, и все дела.

— А если их после этого — того? — крикнул Гоша с подоконника. — Они же уже будут не нужны. Злодеев-то мы повяжем, а людей можем утратить. У меня по этому поводу есть хорошее стихотворение: «Узелок завяжется, узелок развяжется, столько граждан пропадает, мало не покажется».

— Но и тянуть больше нельзя. Сроки их каникул практически истекли. Гинзбург должен вернуться на родину завтра, Тропины — тоже. А Максимовы послезавтра.

— Знаешь, мы что обсуждаем, — сказал Леонид. — Не перевести ли нам только часть денег. Мало ли — задержка при прохождении таких сумм весьма вероятна. Ну, не будут же они отстреливать людей по частям. Хотя я продолжаю надеяться, что таких планов у них вообще нет. Отпустят, думаю.

— Размечтался! — Василий жестом приказал экспертам освободить его рабочее место, и они послушно отправились к Гоше на подоконник. — Завтра утром переводим деньги, и спорить тут нечего. Фирмы готовы?

— Готовы, хотя и не в восторге, — сказал Гоша.

— Стоп! А Коля? Коля-то? — вдруг всполошился полковник Зайцев.

— Что Коля? — хором спросили все.

— За Колю-то мы денег перевести не можем! Старый я козел!

— Я не уверен, — мягко сказал Гоша, — но, в принципе, почему бы не попросить нашего приятеля Кунца сгонять денежки туда-сюда. Насколько я знаком с азами бухгалтерского искусства, фирма практически ничего не теряет от перевода средств со счета на счет.

— Теряет, — покачал головой Леонид. — И сумма слишком большая.

— Но делать-то нечего, — опять взялся за свое Василий. — Позвоню-ка я своему двойнику Фридману, навру, что, в крайнем случае, мы возместим им потери из бюджета.

Он набрал номер, извинился за поздний звонок и объяснил ситуацию. Фридман

посочувствовал, пожалел бедного мальчика Колю Бабкина, но наотрез отказался принимать решение в отсутствие владельца фирмы и еще ряда лиц. Правда, пообещал завтра же утром обзвонить всех и тут же доложить.

— Если надо, я сам готов переговорить с каждым, — сказал Василий, — и Роберту позвоню в брянские леса, и Блюмберга вашего поуговариваю.

— Кого? — деловито уточнил Фридман.

— Блюмберга. Главного бухгалтера вашего автосалона, кого же еще?

— Не знаю, на что вы намекаете, — обиделся Фридман, — но нашего главного бухгалтера зовут Петр Петрович Иванов. До смешного наоборот.

— А кто такой Блюмберг? — задал Василий идиотский вопрос.

— Не знаю, — честно ответил Фридман. — У нас, во всяком случае, такого нет.

Василий растерянно посмотрел на коллег и, зажав мембрану ладонью, пояснил то, что и так всем было понятно:

— У них нет никакого Блюмберга. А Коля пишет…

— Мало ли? — пожал плечами полковник Зайцев. — Коля и тебя с Леонидом называет своими партнерами.

— Да? — Василий почесался, попрощался с Фридманом, пообещав перезвонить ему «в самое ближайшее время», на что Фридман ворчливо заметил, что в самое ближайшее время наступит глубокая ночь, а многие люди в это время суток имеют привычку спать. Василий пропустил справедливое замечание коммерческого директора мимо ушей.

— Сели, взяли тексты и тряхнули мозгами, — приказал полковник Зайцев. — Коля нам что-то хочет сообщить. Он, наивный мальчик, надеется, что не все здесь, — полковник выразительно посмотрел на Василия, — полные идиоты.

— Если мы, как вы выражаетесь, тряхнем мозгами, — обиженно возразил Василий, — то получим, соответственно, сотрясение мозга.

— Блюмберг, Блюмберг, Блюмберг… — Леонид принялся расхаживать из угла в угол. — У нас такого нет, факт. Книжек мальчик не читает, но любит американские боевики. Предлагаю заняться просмотром самых свежих шедевров.

— Ерунда! — Зайцев стукнул кулаком по столу. — На все готовы пойти, только бы не работать. Он не мог рассчитывать, что мы узнаем фамилию его любимого киногероя. Потому что он прекрасно знает — мы этих поганых фильмов не смотрим. Да? Это имя, которое должно быть нам известно!

— Но… — начал Василий.

— Никаких «но»! Думайте.

— Единственное, что приходит в голову, — Коля только что со студенческой скамьи. И Блюмбергом может оказаться его преподаватель, — предположил Гоша.

— Логично, — кивнул Зайцев. — Придется будить Петю.

Петя, или Петр Евгеньевич Дуров — заместитель декана Юридической академии, — был давним приятелем Сергея Ивановича Зайцева, но поздний телефонный звонок не вызвал у него никого воодушевления. Довольно злобно он сообщил, что «никаких Блюм-бергов нет и не предвидится», и посоветовал Зайцеву принимать на ночь снотворное: «И сам поспишь, и людям дашь возможность выспаться», — сказал Дуров и бросил трубку.