При странных обстоятельствах
Шрифт:
— Кто? — спросил звенящий женский голос из-за двери.
— Откройте, милиция.
Дверь открылась не сразу, сначала послышался лязг накидываемой цепочки. В щели показалась молодая темноволосая женщина в халатике и нейлоновом переднике. Она с явным испугом смотрела на стоявших у двери людей.
— В чем дело?
Малинин показал ей раскрытое удостоверение.
— Вы нас впустите, пожалуйста, мы уж потом объясним.
— Ну входите. — Она нехотя сняла цепочку и впустила всех в квартиру.
— Ушкова
— Да. — Она стояла, обхватив плечи руками, словно ей было зябко.
— Вот постановление на обыск в вашей квартире.
Она долго-долго читала документ, потом не вернула его майору, а положила на столик у самой балконной двери.
— Т-так, — сказала она.
— У вас есть сарай или чулан? — спросил Малинин.
— Чуланы у нас в подвале, под лестницей, — это сказала соседка.
— Попрошу ключи, — протянул руку Малинин.
Женщина перед ним стояла неподвижно, и снова отозвалась соседка:
— А вот они, висят в коридорчике.
И тогда Ушкова сказала хрипло:
— У вас ордер на обыск в квартире, про чулан там не сказано.
— Не ордер на обыск, а постановление прокуратуры о производстве обыска, — вежливо сказал Малинин. — Чулан является частью арендуемой вами у государства жилой площади. Удобствами, так сказать. Так что прошу ключи.
Ушкова осталась неподвижной.
— Да вот они, Павел Николаевич, — сказал Пронько.
— Ладно. Посмотрите там.
Пронько с дворничихой ушли, понятые стояли в коридорчике, участковый прислонился к притолоке двери.
— Паспорт ваш дайте, пожалуйста, — сказал Малинин. Женщина, не отрывая от него взгляда, открыла лежавшую на столике сумочку вынула и протянула Малинину паспорт. Тот перелистал его, положил в карман и сказал:
— Прошу предъявить имеющиеся в доме деньги, ценности, драгоценные украшения.
Женщина, все так же следя за ним взглядом, подошла к шкафу, открыла его, вынула из под кипы белья две сберегательные книжки и тоненькую пачку десятирублевок, протянула ее молча.
Малинин положил их на стол, пере листав книжки и пересчитав деньги
— Это — все?
— У нас — все, — равнодушно сказала женщина.
Она пересекла комнату, остановилась возле балкона, взяла сигарету из лежавшей на подоконнике пачки и неумело закурила.
— Я попрошу вас сесть, — сказан Малинин. Ему не нравилось ее пребывание возле балкона.
— Отстаньте от меня! — внезапно закричала женщина.
Участковый, поняв, прошел к балконной двери, и тогда она вдруг оборвала крик и вернулась к дивану. Села стряхнула пепел прямо на ковер. Малинин шагнул к ней, подал пепельницу. Она посмотрела на майора исподлобья:
— Вы тут не хозяйничайте. Пришли искать — ищите.
На утице хлопнула дверь автомобиля и участковый сказал:
— Левченко приехал.
Они вошли
— Ну что у вас? — спросил Левченко протягивая руку Малинину.
— Да пока ничего, только начали, — ответит Павел Николаевич.
— Как же ничего? — бухнул с порога Пронько. — Все тамочки. Все прямо в чулане и стоит. И автоген, только тряпочкой накрытый, и баллон почти полный и чемоданчик со снаряжением. Интересный, между прочим, чемоданчик у них.
— Прошу спуститься с нами в чулан, — сказал Малинин. — А вы тут побудьте.
Участковый остался у дверей квартиры, а вся процессия спустилась по лестнице туда, где была настежь распахнута дверь подвала и горел свет. Ушкова шла между Малининым и Левченко молча.
В чулане Ушковых было чисто, только по углам заметна была паутина. Яркая лампочка освещала старый шкаф, за шкафом на каменном полу стоял чемоданчик.
— Что это? — спросил Малинин.
— Не знаю. Может, муж привез, Может, кто из соседей оставил, а может, вы подкинули. — Она смотрела в глаза Малинину прямо и твердо. За спиной раздалось возмущенное бормотание соседки.
— Откройте чемодан, — сказал Левченко. Ушкова не шелохнулась. Тогда Пронько щелкнул замками. В чемодане лежали какие-то тряпки, новенький стеклорез, банка с клеем, несколько катушек пластиковой клейкой ленты, моток шелкового шнура, длинная связка электродов и еще какая то массивная палка с набалдашником, обшитым желтым пенопластом.
— А веник где же? — спросил Малинин.
— А вот он. — Пронько достал тряпку, развернул, в ней был короткий широкий веник.
— Весь инструментарий, — сказал Левченко. — Автоген тоже, конечно, не ваш тоже соседский?
Ушкова молчала.
Он был небольшим, аппарат с кислородным баллоном. Вполне помещался в багажнике “Жигулей”. Вот почему они и сперли именно эту модель. Малинин снова накрыл агрегат тряпкой.
— Пошли наверх, — сказал Левченко. — Будем продолжать обыск. А тут опись нужна.
На лестнице Ушкова вдруг заволновалась, словно хотела вернуться, но Малинин и Пронько прочно подхватили ее под руки.
— Присядьте, — сказал ей следователь, входя в комнату.
Она снова села на диван.
— Еще раз прошу предъявить находящиеся в квартире деньги и ценности, — официально сказал Малинин.
— Ищите, — ответила она. — Найдете — все ваше будет.
— Найдем, — грустно сказал майор, он обернулся к Левченко: — Придется поискать.
Левченко обвел взглядом комнату:
— Да уж придется.
— Нет у нас никаких денег, — внезапно вмешалась Ушкова. — Вот двести семьдесят рублей. Вот две сберкнижки — моя и мужа. И это все!
— Сколько у них должно быть? — спросил Левченко.