При свете луны
Шрифт:
Им требовалось многое обсудить, набросать планы на будущее, но на данный момент ни у кого из них не было на это ни сил, ни нервной энергии. Шеп и тот не смог выжать из себя еще одно «ух ты».
Тень. Жара. Железо, кремний и запахи перегретых камней и песка.
Дилан представил себе, как сидят они втроем на этом самом месте, удовлетворенно думают о добрых делах, уже совершенных ими, не щадя живота своего, но не рискуют двинуться дальше, чтобы взять на себя новые риски и встретиться с новыми ужасами, а потому со временем превратятся в камень, как превратились в него деревья
Тишину нарушила Джилли:
– До чего же ужасно я, должно быть, выгляжу.
– Ты очаровательна, – заверил ее Дилан, и говорил он искренне.
– Да, конечно. Особенно с запекшейся кровью на лице. Я чувствую, что она стянула мне кожу.
– На порезе на лбу сформировалась корочка. Конечно, где-то остались пятнышки запекшейся крови, но в остальном выглядишь ты прекрасно. Как твоя рука?
– Болит. Но я жива, а это главное. – Она открыла сумочку, достала пудреницу, внимательно рассмотрела лицо в маленьком круглом зеркале. – Мне бы сейчас молочко для снятия макияжа, но за ним нужно ехать в магазин.
– Ерунда. Тебе нужно разве что умыться, а потом ты можешь идти хоть на королевский бал.
– Меня нужно окатить из шланга или пропустить через мойку для автомобилей.
Она вновь полезла в сумочку и достала влажную салфетку в алюминиевой фольге. Вытащила благоухающий лимонной отдушкой листок мягкой бумаги и осторожно вытерла лицо, постоянно консультируясь с зеркалом.
Дилан смотрел во все глаза, наслаждаясь этим зрелищем.
Шеп сидел не шевелясь, молча, словно уже начал превращаться в камень.
Большинство влажных салфеток предназначено для того, чтобы протереть руки, съев биг-мак в машине. Так что тоненький листок не мог убрать с кожи большое количество засохшей крови.
– Тебе нужны специальные салфетки, супербольшие, изготавливаемые по спецзаказу для серийных убийц.
Джилли уже рылась в сумочке.
– Я уверена, что у меня есть еще одна. – Она расстегнула «молнию» маленького внутреннего карманчика, ничего там не нашла, залезла в боковое отделение. – Ой, я про это и забыла.
И достала пакетик с арахисом, какие продаются в автоматах.
– Шеп, думаю, не отказался бы от «Чиз-итс», если они у тебя есть, а я – от пончика с шоколадной начинкой.
– Это орешки Проктора.
Дилан поморщился.
– Должно быть, сдобрены цианидом.
– Он уронил пакетик на автостоянке около моего номера. Я подобрала его до того, как встретилась с тобой и Шепом.
Прервав процесс окаменения, но по-прежнему уставившись на освещенные солнцем камни и песок, Шеп спросил:
– Торт?
– Не торт, – ответил Дилан. – Арахис.
– Торт.
– Арахис, дружище.
– Торт?
– Скоро ты получишь торт.
– Торт?
– Арахис, Шеп, и ты знаешь, что такое арахис… орешки, кругленькие, фигуристые, отвратительные. Вот, посмотри. – Дилан взял пакетик у Джилли с намерением подержать перед лицом Шепа, но психический след на пакете, пусть и прикрытый приятным следом Джилли, оказался достаточно
Не отдавая себе отчета в том, что делает, Дилан поднялся с каменной скамьи, отошел на пять или шесть шагов, прежде чем повернулся, посмотрел на Джилли и Шепа, оставшихся на скамье, и сказал:
– Озеро Тахо [46] .
– Невада? – спросила Джилли.
– Нет. Озеро Тахо, но северный берег. На калифорнийской стороне.
– И что там?
Каждый нерв его тела вибрировал. Его охватило непреодолимое желание двинуться в путь.
46
Тахо– горное озеро на границе штатов Калифорния и Невада. Площадь около 500 кв. километров. Одно из самых чистых озер континента.
– Мы должны отправиться туда.
– Зачем?
– Немедленно.
– Зачем?
– Не знаю. Но так надо.
– Черт, ты заставляешь меня нервничать.
Он вернулся к скамье, поднял Джилли на ноги, положил ее здоровую руку на свою, в которой держал пакетик с арахисом.
– Ты чувствуешь, как чувствую я, где это?
– Где что?
– Дом. Я вижу дом. Какие строил Френк Ллойд Райт [47] . Стоящий у озера. Плавно изгибающиеся крыши, каменные стены, множество больших окон. Расположенный среди огромных старых сосен. Ты чувствуешь, где он?
47
Райт, Френк Ллойд(1867–1959) – известный американский архитектор, создатель «органичной архитектуры», основа которой – длинные невысокие здания с широкими и высокими окнами и открытыми террасами. Здания как бы «обтекали» деревья. Внутри комнаты перетекали друг в друга.
– Это твой талант, не мой, – напомнила ему Джилли.
– Ты же научилась складывать здесьтам.
– Да, начала учиться, но это – не мое. – И она убрала руку.
Шеперд поднялся с каменной скамьи. Подошел. Прикоснулся правой рукой к пакетику с арахисом, к руке Дилана.
– Дом.
– Да, дом, – нетерпеливо бросил Дилан, его стремление действовать нарастало с каждой секундой. Он переминался с ноги на ногу, как ребенок, которому не терпится пойти в туалет. – Я вижу дом.
– Я вижу дом, – повторил Шеп.
– Я вижу большой дом у озера.
– Я вижу большой дом у озера, – повторил Шеп.
– Что за игру ты затеял, дружище?
Вместо того чтобы повторить: « Что за игру ты затеял, дружище?»– Шеп сказал:
– Я вижу большой дом у озера.
– Да? Ты видишь дом? Ты тоже видишь дом?
– Торт?
– Ты прикоснулся к нему, ты видишь его прямо перед собой, Шеп. Ты видишь, это пакетик с арахисом.