Причина оставаться

Ушенина Евгения

Старшие не торопились. «В школу и в могилу ещё никто не опаздывал», – шутили между собой. Пропускали вперёд малышей и суетливых родителей. Те постоянно что-то поправляли и нашёптывали, словно провожали детей на страшные испытания. Отчасти они были правы, но прошедшим этот путь «закалённым» старшеклассникам хотелось успокоить растерянных родителей: «Выживут и окрепнут! Просто не мешайте им!»

Постепенно подтягивались опоздавшие, вызывая бурный восторг то в одной, то в другой части школьного двора.

– Чего стоим? Отдельного приглашения ждём?

На

пороге школы между массивных колонн стоял физрук – длинный, тощий, сутулый, с рыжими усами и смеющимися глазами. В школе его любили, поэтому пёстрая толпа с редкими цветками в руках звонким ручейком потянулась в здание.

В классе было светло, пусто, уютно – бедненько, но по-домашнему.

Выкрашенные зелёной краской стены с аккуратно развешанными картами, портретами писателей и поэтов, фотографиями улиц Лондона, Вестминстерского аббатства и Тауэра в пожелтевших рамках из тонкого штапика. Стенд успеваемости, стенд с темой урока, коричневые шкафы во всю стену с тетрадками и словарями. И она, терпеливо ожидающая, когда ученики вольются в класс неравномерной бурливой рекой. Закончат громыхать стульями и партами, под которые уже не влезают коленки. Перестанут шлёпать об пол рюкзаками, рассядутся по своим местам.

Она не видела их три месяца и теперь любовалась, как все выросли и похорошели.

Англичанка, класснушка. Ольга Олеговна Александрова. Оленька. Всегда за них горой – самый надёжный и ценный взрослый в школе. Конечно, она сейчас начнёт всех пересаживать, требовать повесить сумки на крючки, не болтать и продолжать заполнять дневники. Потом обязательно встретит вой недовольства. По большому счёту этот ежегодный ритуал никого не расстраивал. Он был необходимым действом, пропуском в новый учебный год – короткой и стремительной адаптацией к забытым за лето условиям школьного существования.

А потом она непременно спросит, как ребята провели лето. И никто не поднимет руку, не дождётся, чтоб его вызвали. Просто начнут наперебой верещать, вскакивать, выкрикивать, жестикулировать, перебивать друг друга. И только Димон будет молча грызть яблоко. Улыбаться, прятать его под парту и сочно хрумкать. Класс будет замолкать, а потом взрываться хохотом. Это зелёное яблоко – неотъемлемая часть первого сентября ещё с начальной школы. Тогда неокрепшие и пугливые, они вылупились из началки, перепрыгнув из третьего в пятый. Странное дело, но в тот момент сами себе казались взрослее на целый год, словно цифра в дневнике или журнале могла влиять на реальный возраст.

Оленька будет молча слушать, улыбаться. Успеет каждому задать вопрос, похвалить, пожурить. Истории будут литься без утайки – ребята доверяют учительнице. А потом она расскажет, как летала во Францию с мужем. Был он мутный какой-то, не то дипломат, не то большой ФСБ-шник. Класс его не любил. Не то чтобы он им чем-то насолил, просто был неприятен этот круглый, ухмыляющийся человечек. А Ольга Олеговна ещё пол-урока будет вдохновенно говорить о Ходасевиче, и о том, как изысканно краснеют деревья на берегах

Сены. Весь класс будет слушать, не проникаясь красотою рассказа, но чувствуя, что Оленька делится чем-то сокровенным, и что они этого достойны.

– Звонок! Звонок! – даже самый задушевный рассказ не помешает подростку вскочить и ринуться на перемену.

– Сядь, Печёнкин! Запишите задание.

И тут всех накрывает жестокой несправедливостью. Класс единым разочарованным организмом шипит, цокает: «Вот чё ты, Печёнкин, вскочил и заорал? Вот на фига? Так бы, может, и не было дз! Первое сентября только, а выходки твои вон уже где сидят! Сам знаешь где! В печёнках!» – взрыв смеха приносит общее облегчение. Хотя и понимают, что заданию быть в любом случае.

– Только не «Как я провёл лето», – умоляет Верочка. – Каждый год одно и то же.

– Хорошо, тогда по списку для внеклассного чтения. Все же прочитали «Над пропастью во ржи» в оригинале или, на худой конец, в адаптации?

Класс ревёт, воет, беснуется страшной, угрожающей потопом волной. Только Верочка лишь приподнимает бровь и остаётся горда и спокойна, словно волнорез.

– Ольга Олеговна. Ну вы чего? Не надо по списку.

– Хорошо, тогда, «Как я провёл лето» с новыми словами из первого юнита?

– O’key.

– Да.

– Yes.

– Good, – прокатилось по классу.

Верин вздох тонет в гомоне добродушного бурления.

Шумной толпой 11 «А» вываливается из кабинета.

Школьная жизнь плавно входит в обычную колею. Уже к вечеру всё станет точно так же, как в предыдущие годы. Словно не было каникул. Романтизм встречи улетучится, но останется радость ежедневного общения.

После уроков школьники высыпали во двор. Малыши, словно пингвины, пробирались к родителям, врезаясь в старшеклассников тяжеленными портфелями. Старшие собирались в группы, ждали друзей.

Костик вышел на крыльцо и увидел Марину. В голове привычно пронеслось: «Хочу, чтобы на «Птичке» все прошло удачно». Тут же отвернулся, чтобы ни Марина, ни кто-то из одноклассников не заметили, как он глазеет на «эту чокнутую». Ему и в голову не приходило, что та, увидев его, тоже загадала: «Хочу выспаться сегодня». И, закинув рюкзак на плечо, поспешила к метро.

А перед школой уже собралась немаленькая компания. Расходиться не хотелось.

– Народ, может в парк?

– Давай, – толпа загудела.

– Максим, вы с нами?

– Прости, мартышка, – он обнял и нежно чмокнул Наташу в лоб. – У нас дело важное.

– Деловые какие, – Наташа нехотя выкрутилась из объятий. Ей нравился Максим, и вообще она любила богатеньких красавчиков. А этот ещё и не дурак – просто подарок, который точно упускать нельзя.

До метро можно было доехать на троллейбусе или автобусе, но друзья обычно шли пешком минут двадцать по прямой или вовсе сворачивали в парк – зависело от настроения. Дорога в школу и из школы была тогда отдельной жизнью. Новым форматом общения, отличным от школьного и дворово-домашнего.