Причины полюбить тебя вновь
Шрифт:
Милый ночник на прикроватной тумбочке в виде облачка, как дома; кресло-мешок; рабочий стол, полный красок, фломастеров, карандашей, цветных стикеров; кресло на колёсиках; милейший пушистый коврик у кровати и сама кровать — большая, конечно же, розовая, с изголовьем в виде белого облака.
— Мама, смотри! — дочка указала на люстру на потолке в виде месяца и звезды.
— Тебе нравится? — спросила я, улыбаясь вместе с дочкой.
— Очень! Папа Саша, ты очень сильно молодец!
Дочка торопливо сняла сандалики и забралась на кровать,
— А тебе нравится? — спросил Саша, подойдя ко мне и наблюдая за тем, как наша дочка резвилась по комнате.
— Ты сам всё это выбирал?
— Всё, что розовое — я. Остальное — пришлось прибегнуть к помощи специалистов.
— Ты молодец. Правда. Мне очень нравится, Саш.
— А что насчёт бассейна, принцесса? — поймал Саша Настю в прыжке.
— Мне нужно переодеться, — ответила уже запыхавшаяся дочка, а затем, смахнув прядь черных волос со лба, деловито добавила. — Оставьте меня одну в моей комнате. Я переоденусь в купальник.
— Как скажете, — усмехнулся Саша и аккуратно поставил дочка обратно на постель. — Мы с мамой будем ждать тебя внизу.
Я спустилась вниз одна — Саша зашёл в свою комнату, чтобы тоже переодеться, но дверь, в отличии от Насти, оставил слегка приоткрытой.
Я не стала думать, что это какой-то знак или намёк. Мне не хотелось давать самой себе пустые надежды.
С легкой улыбкой в одних шортах и тапочках Саша спускался по лестнице. Пришлось предупредить его, чтобы он не смеялся, когда Настя спустится. Потому что образ суперзвезды она полностью привезла с собой.
— Я готова, — пафосно объявила Настя, спускаясь вниз. В очках, в шляпке, в купальнике и кроксах.
Саша спрятал смешок за покашливанием и вывел Настю через заднюю дверь прямо во двор к бассейну.
— Мама, принеси мои штучки.
Под «штучками», которыми у нас была забита целая сумка, Настя подразумевала всё, что можно надуть: спасательный жилет, спасательный круг, нарукавники для плавания и два надувных шара специально для водных игр.
Со всем этим добром я пришла к бассейну, у которого мы всё это надували до головокружения.
Я не помню, когда последний раз видела дочку такой счастливой. Не помню, чтобы она доверяла еще кому-то, кроме меня и Арины, так же сильно. Она резвилась на всю катушку. Плескалась, пищала, прыгала с Сашиных плеч в бассейн и даже меня затащила в него.
К сожалению, я не догадалась взять с собой купальник, поэтому мне пришлось забраться в бассейн в простом черном белье. Хорошо, что это был комплект. Иначе я бы умерла от смущения, ловя каждый раз на себе Сашины взгляды.
Из бассейна мы смогли забрать Настю только с наступлением заката и ужином, который я приготовила, пока Саша с дочкой носился по двору, с водяными пистолетиками.
После ужина и душа Настя, завёрнутая в махровый халат и полотенце на голове прильнула к Саше, смотря мультик вместе с ним на диване. И уснула.
День, начавшийся в пять утра, был настолько
— Я унесу её в комнату, — шепнул Саша и аккуратно подхватил спящую дочку на руки.
— Я помою посуду, — сказала я тихо и ушла на кухню, где приступила к мытью посуды.
Сама я тоже была в махровом халате. Судя по запаху, который я улавливала от ткани, Саша его часто носил. И это было приятно — снова чувствовать на себе его запах, пусть даже так.
Посуды было немного, помыла я ее довольно быстро и, пока протирала полотенцем, на кухню тихо вошёл Саша. Он тоже принял душ, о чем свидетельствовало полотенце, низко сидящее на его бёдрах.
— Спасибо тебе за этот день, Саша. И за все другие. Настя в восторге, — улыбнулась я, опустив взгляд на тарелку в своих руках, которую теперь слишком усиленно натирала, чтобы не пялиться на обнаженный мужской торс в каплях воды.
— Я оставил ей включенный ночник, чтобы не испугалась, если проснётся ночью, — на мои слова благодарности Саша никак не отреагировал.
Подпер бедром край кухонного стола, хмуро и устало наблюдал за тем, как я натирала тарелку, которая уже давно была сухой.
— Я посплю на диване в гостиной, — сказала я, чтобы разбавить гнетущее молчание.
Почему он молчит? Почему так смотрит? Всё же было хорошо.
— А почему сразу не у ворот? — спросил Саша, подняв на меня сердитый взгляд.
— В смысле? — не поняла я, нахмурившись.
Саша шумно вздохнул, забрал из моих рук тарелку, которая, похоже, раздражала его. Оставил тарелку на столе, следом забрал из моей руки и полотенце, не глядя швырнув его в сторону.
Шаг за шагом он наступал на меня, заставляя отступать назад до тех пор, пока я не уперлась задом в столешницу гарнитура.
— Скажи хоть что-нибудь, Саша, — выронила я хрипло, совершенно не понимая, как интерпретировать его суровый взгляд. — Я тебя не понимаю.
— Не понимаешь? — хмыкнул он с издевкой. — Это я себя не понимаю.
Его пальцы коснулись пояса халата и медленно потянули его. Не встретив никакого сопротивления, пояс развязался, полы халата разъехались в стороны, обнажая меня.
— Саша, — шепнула я тихо, оглушенная собственным сердцебиением.
— Как же я тебя ненавижу, Руфи, — сокрушенно выдохнул Саша. Запустив пальцы в мои волосы, сжал их в кулак и прильнул к губам жадным поцелуем, выбив из груди хриплый стон. — Ненавижу, — шептал он, как в бреду, осыпая мой подбородок и шею поцелуями.
Подхватив под бедрами, усадил на столешницу, устроился между моими ногами и позволил стянуть с него полотенце.
Совершенно дикими хаотичными поцелуями мы исследовали тела друг друга, не уступая друг другу. Я с упоением скользила ладонями по его плечам, впивалась ногтями в спину и сходила с ума от того, с какой жадностью и желанием он стискивал меня в свои объятиях.