Причиню тебе развод. Твой М.

Седая Лия

Эпилог

ГРАФ

Я вышел на кухню, ероша мокрые после душа волосы. И сразу же улыбнулся. Дочка сидела в своем стуле и сосредоточенно размазывала по нему кашу.

Нормально. Завтрак по плану.

Светик стояла у плиты, переворачивая оладьи.

Я медленно прошелся по фигурке жены взглядом.

Рыжие волосы собраны и перехвачены резинкой как попало. Одна прядь выбилась и лежала на шее, свернувшись завитком. Золотистая... Такая, что в глазах искрило каждый раз, когда я смотрел на своего зайца.

Тонкая домашняя футболка, короткие шорты.

Босая, такая теплая и домашняя, что в груди что-то сдавило от нежности.

Тогда, в день ее развода с бывшим, я ждал вопроса, не сделал ли я чего с бывшим. Потому что я сделал. Немножко устранил помеху, на время. Чтобы не ходил туда, куда не надо было. А потом отпустил на все четыре стороны.

Подло? Хах...

Избивать ее – вот что подло. А причинять счастье – это по мне!

– Ты будешь оладушки с вареньем или со сметаной? – она бросила мне короткий взгляд.

– С тобой, – я подошел сзади.

Поставил руки по бокам от нее, навалился сверху. Ммм, женщина... Уже три года прошло, как я тебя встретил, а я все еще пьянею, когда тебя касаюсь. Колдунья, не иначе...

– Ром, – она вдруг покраснела и засмеялась. – Катя же!

– Так, а я ничего и не делаю, – я прижался губами к ее шее.

А сделать хотелось, да.

Зайчик изменилась. Не сразу, не за одну ночь. Никакого мановения волшебной палочки не случилось. Но изменилась. Я замечал это день за днем по мелочам. По тому, как она перестала вздрагивать от громких звуков. От моего громкого голоса, если я разговаривал по телефону с мужиками. По тому, что теперь в ее речи не просто «комната», а «моя комната» или «наша».

И когда утром я надевал на службу чистые туфли или берцы, я знал, что вымыла

она их не потому, что должна была, а потому что она любит чистоту в доме.

Она стала... Громче.

Научилась стонать во время секса. Научилась не сдерживаться и раскрываться для меня полностью. Научилась петь во весь голос, если хочется. Смеяться от души и без оглядки.

И я кайфовал от всего этого нереально.

Наблюдал за ней ежедневно и просто растекался как карамелька на солнце. Моя девочка. Отвоеванная у жизни. Насильно отобранная. Залюбленная настолько, насколько я умел.

Вернее, теперь их уже две.

Ребенок – это круто. Грязно, слюняво, крикливо. Местами даже писано и какано. Но когда берешь на руки пухленькое тельце, и оно гладит тебя ладошками по небритым щекам... Можно раствориться.

Я всего этого не знал.

Я жил службой. Выбирал простой путь. Но сейчас очень рад, что попробовал встать на другой. Да, он сложнее и ответственнее. Многократно! Но удовольствия от него в миллионы раз больше.

Потому что я – мужик.

Я защищаю. Я охраняю. Я люблю и они возвращают мне эту любовь помноженную на много раз.

Мужики не понимают до сих пор. Не все, но...

Им до сих пор нравится адреналиновый накач в командировках и выходах. Мне теперь – детская каша, смех дочки и жена. Она может смотреть на тебя из-за кружки с чаем так, что член в штанах оживает даже без малейшего намека на секс.

Вот как сейчас...

Заяц перевернулась в моих руках.

В больших зеленых зрачках мерцали искорки, а лицо чуть зарумянилось от жара плиты.

– Почему так смотришь?

– На красоту смотрю, – честно признался я.

– Ты про оладьи?

Я медленно покачал головой.

Нет, милая... Это я про тебя. Про то, что я в тебя безоговорочно, безрассудно влюблен. И я это сберегу.