Придорожная трава

Денисова Ольга

– Но осталось всего три недели… Она не успеет так быстро… так быстро… – Илья не смог подобрать слова, объясняющее поведение Вероники.

– Так быстро сообразить, что ей угрожают? Ну что ж, пусть попробует соображать быстрей, больше я ничего не могу посоветовать. Да, и соседа своего утром разбудить не забудь – на нем сонные чары, нечего ему на меня смотреть. Пожалуй, я сказала все, что хотела. Котятки? – она снова привстала на цыпочки, – котятки, я завтра приду опять!

Мара помахала им длинными синими пальцами и, не успел Илья опомниться, приоткрыла печную дверцу и нырнула в темноту. Как ей

это удалось, он так и не сообразил.

На несколько секунд повисло молчание, а потом одна из близняшек спросила:

– Она ушла?

– Ушла, – Илья повернулся к детям, – спускайтесь и ничего не бойтесь.

– Она точно ушла? – переспросила вторая.

– Точно, – кивнул Илья и похлопал Сережку по плечу, – ты молодец. Это было круто.

– Да ладно, – пожал плечами Сережка.

Девчонок пришлось снимать с лавки – они и рады были слезть, но мешали одеяла, в которых у них запутались ноги. Илья усадил их за стол и подвинул обеим кружки с чаем.

– Не надо ее так бояться, ее нужно просто опасаться. Если она к вам снова придет – зовите маму. Если она испугается и уйдет, то, считайте, вы добились цели. А если нет – пусть с ней ваша мама разбирается. Так что вы в любом случае ничего не теряете.

– Ага, если она спрячется, мама будет ругаться.

– А вы с ней вечером поговорили?

– Да, – хором ответили они.

– Ну и как?

– Мама сказала, что все это глупости и чтобы мы перестали выдумывать.

Илья недовольно покачал головой. Ну, а чего он ждал от Вероники?

– Завтра утром мы с ней поговорим, – кивнул он девочкам, – я же обещал.

– А сегодня? Можно мы посидим здесь до утра? – спросили они хором.

– Конечно, можно, – улыбнулся Илья, – ну не гнать же вас на улицу.

Он представил, в каком ужасе они спускались со второго этажа, как бежали через Долину к избушке, в темноте, в тапочках… Нет, Веронике надо обязательно объяснить, что так вести себя нельзя. Даже если это детские фантазии, разве они менее реальны для ребенка, чем то, что можно пощупать руками?

Через десять минут дети, нахватавшись печенья и конфет, начали клевать носами. Ну не вести же девчонок домой среди ночи? Тем более дома они вряд ли уснут.

– Ну что, Серый, ложись со мной. Девчонок на твою кровать уложим, не возражаешь?

Сережка помотал опущенной сонной головой.

Илья перенес девочек в спальню, чтобы не вытаскивать их из одеял, в которых они пригрелись, и устроил на Сережкиной кровати. Похоже, заснули они мгновенно. Если считать, что несколько ночей подряд их мучили «привидения», это было неудивительно. Сережка к тому времени занял место у стенки.

– Пап, а это была Мара, про которую ты рассказывал?

– Да.

– Я ее не так представлял.

– А как?

– Я думал, она страшная. А она… – Сережка мечтательно вздохнул, – она красивая.

Илья сжал губы и покачал головой. Этого только не хватало, Сережка же еще ребенок!

– Пап, а она опасная?

– Для тебя – нет. Но все равно будь с ней осторожен. Понимаешь, никто из них не хочет нам зла, даже наоборот. Но они так устроены.

– Они не любят людей?

– Нет, и так я бы не сказал. Просто они другие. Когда-то люди умели жить с ними в мире и согласии, а потом разучились.

– А можно этому научиться?

– Не

знаю, наверное. Мне кажется, что их надо принимать такими, какие они есть, и не забывать свое место. Надо быть частью мира, а не пытаться над ним подняться.

– Но человек же царь природы?

– Нет, не царь… – Илья вздохнул, – он – ее венец. Чувствуешь разницу?

– Наверно, – неуверенно ответил Сережка, – а почему здесь нельзя жить?

– Потому что это место поклонения Каменному лику. Это место общее для всех, а люди хотят оставить его только для себя. Это как жить… на кладбище, например. Нехорошо ведь, правда?

– Страшно.

– Поэтому и страшно, что нехорошо. Спи, поздно же.

– А ты?

– И я.

Илье не спалось. Он дождался, пока уснет Сережка, и встал. Встреча с Марой взбудоражила его. Он не мог не думать о завтрашнем разговоре с Вероникой, и отлично понимал, что ему опять придется унижаться, чтобы только попробовать что-то ей объяснить. А с другой стороны, он должен передать Веронике слова Мары. Просто потому, что его попросили это передать.

Но каким бы тяжелым не представлялся ему завтрашний день, мысли его так или иначе возвращались к Маре. Ну чем же она так желанна? Смотреть же не на что! Маленькая, хлипкая, нескладная. Но внутренний голос подсказал: тонкая, гибкая и воздушная.

Илья сел в столовой у окна и налил в кружку чая, достал с полки свою синюю тетрадку с пожелтевшими от времени листками в клеточку, и открыл ее на чистой странице.

Эту тетрадку лет двадцать назад подарили ему на день рождения. Он сразу оценил ее преимущества – в ней было страниц четыреста, не меньше, она задумывалась как ежедневник. Вечная штука – прошитая и переплетенная в твердую обложку, как книга. При его привычке терять вещи могло показаться удивительным, почему эта тетрадка до сих пор с ним, тем более, бросал он ее где попало, как верно подметил кот. Вообще-то он никому не говорил о том, что пишет в синей тетрадке, но почему-то все его друзья и близкие об этом знали, хотя он и мысли не допускал, что кто-то без его ведома может в нее заглянуть.

Илья посмотрел в окно, повертел пальцами ручку и попробовал написать первую строчку. Он всегда писал медленно, и при этом совершенно терял всякое представление о времени. Вот и сейчас, исчиркав три драгоценные страницы, которых и так осталось всего ничего, он выглянул в окно и увидел, что давно рассвело. Еще одну страницу пришлось извести на то, чтобы внятно переписать получившиеся три строфы:

Ты явилась в полнолунье,Невесомая, смешная,Ты – мечта моя шальная,Сладострастная шалунья.И кладбищенская мрачность,И ночная бесконечность —Тонких рук твоих прозрачность,Легких ног твоих беспечность.Я хмельным отравлен ядом,Мне не пересилить жажды,Вечным сном с тобою рядомЯ готов заснуть однажды.