Приемная дочь Бабы Яги

Meleth

Дальнейший путь слился для Златки в сплошную сероватую линию. Солнце уже село за горизонт и лес погрузился в сумерки, лишая возможности разглядеть окружающую обстановку. У Хмурича же с этим проблем не было, он целеустремленно вел Ягу в сторону Избушки, не давая той замедлить шаг. Ведь остановишься и сразу усталость почувствуешь, идти труднее станет. А Златослава, как уже отметил для себя леший, и так вымотана. Ей бы теперь быстрее вернуться в родную Избушку, поесть и спать лечь, чтобы силы восстановить, а уж завтра можно и о делах поговорить. Мужчине было, что сообщить Бабе Яге, только вот она была не в том состоянии, чтобы слушать внимательно и сделать правильные

выводы.

Когда наконец-то впереди стал виден свет из окон Избушки, а Хмурич чуть сбавил шаг, Ёжка почувствовала, как сильно умаялась. Ноги едва держали Злату, в голове звенело, и единственным желанием было упасть и уснуть. Последние три десятка шагов дались царевне особенно трудно. Тело просто взбунтовалось, отказываясь передвигаться и настаивая на том, что снег тоже вполне удобен для отдыха. Пришлось идти через «не могу».

Леший, задумчиво наблюдавший за борьбой Златки с собственными непослушными конечностями, решил, что неожиданно открывшееся знание о человеке, чуть не лишившим Иву жизни, лучше поведать Бабе Яге на свежую головушку, то есть завтра утром. Поймав в очередной раз споткнувшуюся о корень Златославу, мужчина только уверился в своем решении. Доведя Ягусю до крыльца и сославшись на кучу не переделанных лесных дел, Хмурич поспешил откланяться, прежде предупредив девушку:

— Утром завтра жди меня в гости! Потолковать надо. Ну, Ёжка, доброй ночки!

— И тебе доброй! — отозвалась сонная Златка, прикрывая ладошкой очередной зевок.

Не успела она и глазом моргнуть, как леший буквально растворился в редком подлеске. Еще раз зевнув, на этот раз открыто и с наслаждением, ведь стесняться больше было некого, Злата поднялась по ступеням и вошла в родную Избушку. В сенях теплился огарочек свечи, зажженный заботливой Марфой. Перед дверью в кухню Баба Яга остановилась и прислушалась. По ту сторону двери текла неспешная тихая беседа, перемежающаяся Василисиными вескими «агу» и тихой колыбельной. На душе у Ёжки сразу стало так спокойно и радостно, забылись все неприятности дня, и захотелось обнять не только своих домочадцев, но и весь белый свет.

Задув свечу, царевна осторожно открыла дверь и скользнула в тепло кухоньки. Сидевшие за столом, Терентий и Марфа обернулись на тихий скрип половиц. Домовушка тут же расплылась в доброй улыбке, пушистый подхалим Ренька спрыгнул с лавки и как простой кот принялся тереться о ноги девушки.

— Как у вас тут дела были? — тихонечко спросила Златка, нагнувшись и принявшись чесать фамильяра за ухом.

— Муррр! Дела неплохо! — утробно урча, сообщил жмурящийся кот и, плюхнувшись на спину, подставил белое круглое пузико. — Мы ели и спали. Спали и ели. И даже немного поиграли. Муррр! Сейчас вот засыпаем.

— Молодцы! — похвалила Баба Яга и, напоследок почесав кошачье брюшко, поднялась и направилась к Марфе.

Еще собираясь в Карповку, Златослава уложила маленькую Василису в корзинку, чтобы домовушке было проще приглядывать за ребенком, кормить его и при необходимости переодеть. Несмотря на свой крошечный рост, Марфа пока еще могла самостоятельно справить с младенчиком, к тому же ей была подвластна и всякая бытовая волошба, так что особого труда приглядывать за малюткой ей не составляло.

По пути девушка стянула тулупчик. Сапожки и мешок с покупками она оставила еще в сенях, а теперь разматывала платок. Разобравшись, наконец, с верхней одеждой Яга осторожно положила ее на лавку и на цыпочках подкралась к корзине.

Василиса уже сладко спала, засунув пальцы в рот, и скорее всего уже видела десятый сон. Злата полюбовалась

чуток своей малышкой и поняла, что еще немного и ее саму сморит сон, прямо здесь, в кухне. Подавив зевок, Ёжка нашла- таки в себе силы оторвать взгляд от ребенка, по которому успела ужасно соскучиться и направилась в спальню. Переоделась, умылась, расстелила постель и вернулась за малышкой.

— Хозяюшка, может, отужинаешь? — осторожно обратилась к девушке Марфа. — Умаялась, поди, проголодалась.

— Ага, весь день не жрамши, — вторил ей Терентий, — так и отощать не долго.

— Спать хочу, есть не хочу, — подмигнув коту и домовушке, сообщила Златка, аккуратно взяла в руки корзину и направилась с ней в спальню. — Всем спокойной ночи!

— Доброй ночи, хозяюшка! — пожелала Марфа и тихо добавила. — Если что — на столе пирожки с капусточкой и молочко тепленькое.

— Ох, Златка, поела бы ты, — едва слышно хмыкнул фамильяр. — Мужики же не собаки, на кости не кидаются.

Услышав слова Терентия, царевна только усмехнулась. В спальне Ёжка взяла Василису из корзинки на руки и, стараясь не разбудить, уложила на кровать, сама прилегла рядом, привычно положив между ребенком и собой большую подушку. Заснула Златослава быстро, и снились ей серебристые очи учителя Святозара.

Утро у Бабы Яги как обычно началось рано. На рассвете проснулась довольная и бодрая Василиса, заворочалась, захныкала, требуя внимания матери. Златка проснулась тут же, не поднимая головы, открыла глаза и улыбнулась малютке Иве, чья светловолосая головка с насупленной как у котенка мордашкой виднелась поверх лежащей между ними подушкой. Укоризненный взгляд больших синих глаз виделся Яге не долго, девочка быстро устала держать голову так высоко. Схватив за уголок и кинув подушку за спину, девушка подползла ближе к уже перевернувшемуся на спину ребенку и чмокнула в нос. Дочка наморщила носишко и чихнула, а потом цепко ухватила пальчиками прядь волос Златки, выбившуюся из косы, сжала в кулачок, повертела туда-сюда и дальше без каких-либо сомнений потянула в рот.

— Э-э-э, нет, милая! Мамины волосы жевать не надо, — разжав пальчики и вынув собственный локон, произнесла Ёжка.

— У-у-у! — громко озвучила свои претензии Василиса и, строго сдвинув брови, глянула на мать.

— Держи лучше это, — царевна вручила крохе погремушку взамен своих волос и поспешила подняться с постели.

Время от времени поглядывая на ребенка увлекшегося погремушкой, Златослава умылась, оделась и переплела косу. Когда она закончила и уже собиралась позвать Терентия, чтобы присмотрел за ребенком пока она сходит на кухню за молоком, фамильяр вошел в спальню сам.

Рыжий кот вальяжно прошелся до центра комнаты, уселся на пол и принялся с независимым видом умывать лапой усатую морду. Златка хихикнула, наблюдая за Ренькой. Старательно намывая лапой нос, кот так и не смог утереть оставшуюся после завтрака сметану на подбородке, склеившую пушистый мех в сосульки.

— Рень, я очень надеюсь, что сметану ты без спроса Марфы не брал, а то боюсь даже представить, что она тебе в отместку учинит, — тихонько сказала Баба Яга, перекидывая за плечо косу.

— Обижа-а-аешь! — хитро прищурившись, протянул кот и тут лихо стер лапкой сметанные капельки на подбородке. — Марфа мне сама наложила, и блинчиков с мя-а-аском тоже. Ох, Ягуся, и как только мы без Марфушки жили? — на этом месте кот горестно взвыл и упал пластом на пол, изображая видимо как именно они жили до того момента, как в Избушке появилась домовушка. — Голодненькие, холодненькие, не приласка-а-аные…