Приемная дочь Бабы Яги
Шрифт:
— Рада, — коротко ответила Ёжка и поинтересовалась. — Вы хотите получить печенку сейчас?
— Нет, — немного подумав, выдал пернатый и, что-то прикинув в уме, выдал. — Я буду прилетать каждый день за печенкой…
— В течение седмицы, — поспешно закончила за него царевна.
— Месяца, — не согласился ворон.
— Двух седмиц, — пошла на уступку та.
— Два месяца, — нахально прищурился Мор.
— Любезный, не нарывайтесь! — предупредила его Баба Яга и непререкаемо произнесла. — Две седмицы — это мое последнее предложение. Будете наглеть, не получите и этого.
— Две седмицы,
— Нахал! — восхищенно произнес Терентий, оторвавшись от священного занятия — неспешного вылизывания передней лапы.
— И я этим горжусь! — припечатал Мор и повторил. — Двери откройте!
— Откроешь? — обратилась Злата к Хмуричу.
Леший в ответ только кивнул, дожевывая пирожок, и поднялся с лавки. Мужчина пересек кухню и открыл дверь в сени. Дождавшись пока ворон, вылетит, вышел в сени сам, затворив за спиной дверь. Что Мор уже улетел восвояси, девушка поняла, услышав тихий хлопок закрывшейся двери. Спустя мгновение в кухню вернулся леший.
— Ну, Ёжка, сказывай все! — присаживаясь на ранее облюбованную лавку, потребовал хозяин леса. — Я так понимаю, что ты уже смекнула, кто папка с мамкой Ивушки.
— Я не могу с уверенностью сказать, кто мать, — вздохнув, признала царевна и тихонько добавила, — а отец ее, похоже, царевич Иван Светорецкий.
— Вот оно как, — задумчиво потер подбородок леший и, нахмурив кустистые брови, спросил. — Чего же он тогда от нее избавиться решил? В батюшкиной казне деньжат не хватило, чтобы ребенка прокормить?
— Не знаю, — пожала плечами Златослава и с недоброй улыбкой добавила, — но рано или поздно я до правды доберусь. Помяни мое слово!
На это ей Хмурич ничего не сказал, только смерил Ёжку задумчивым взглядом и кивнул, мол, верю, доберешься, дознаешься. Терентий тоже искоса поглядывал на свою Ягусю зеленым прищуренным глазом и тихонечко вздыхал. Мудрый старый фамильяр был убежден, что есть такие знания, которые не принесут должного успокоения, а только накалят страсти великие и как бы до беды не довели. Только разве переубедишь эту самоуверенную и рассерженную Ёжку? Нет, не убедишь. Теперь пока все не разузнает, не успокоится. Ему же, Терентию, как верному фамильяру придется проследить, чтобы Златка совсем уже в плохую историю не вляпалась. Ему, увы, только приглядывать, и остается, потому как остановить упрямую Бабу Ягу, Реньке не под силу.
— Замуж тебя, Златка, надо отдать, — задумчиво выдал кот, запрыгивая на подоконник.
— Ой, ну тебя, Ренька, со своим замужеством! — отмахнулась Злата от кошачьих слов.
— Не с моим, упаси Мать-Земля! — с притворным возмущением отозвался фамильяр.
— Я сейчас про твое замужество говорю, вредная ты Ёжка. Мужа тебе надо! Му-жа! Чтобы стукнул по столу и запретил всякие дурости творить…
— Мысль здравая, — согласился с котом леший.
Два изучающих взгляда осмотрели насупленную Ёжку с головы до пят, будто оценивая пригодность этой самой Ёжки к замужеству. И кот, и леший одновременно кивнули, подтверждая годность Бабы Яги в качестве чьей-то предположительной супруги, за что были одарены сердитым взглядом и выразительно
— Ну и дура! — припечатал Терентий и, демонстративно отвернувшись, принялся изучать разбушевавшуюся за окном метель.
Златослава на это замечание промолчала и тихонечко напевая, принялась развлекать завозившуюся на руках Василису. Она так увлеклась, что не заметила, как ушел Хмурич, поблагодарив Марфу за пирожки, подмигнув Терентию и попрощавшись со всеми. Девушка не обратила внимания и на то, как ловко домовушка убрала со стола остатки завтрака и принялась снова хозяйничать у печи. Она даже проглядела тот момент, как фамильяр соскочив с подоконника, вальяжно прошелся по кухне и шмыгнул на улицу в услужливо приоткрытую колдовством домовушки дверь. Ёжка была очень занята. Она с шутками и прибаутками кормила свою дочь теплым молоком.
Глава 5. Что лежит на чердаке
С момента знакомства с Мором минула целая седмица, которую Златослава провела в оживленном изучении колдовских книг своих предшественниц, выискивая заклятия годные для ее непростого плана. Ёжке втемяшилось в голову увидеть случившееся глазами ворона и отступаться она от своего желания не собиралась. Злата была убеждена, что среди великого множества всяческой полезной волошбы обязательно найдется то, что ей необходимо. Вот только день проходил за днем и так незаметно пролетела целая седмица, а Ёжка так и не нашла необходимое, хотя отметила для себя несколько полезных заклятий, в которых было бы неплохо потренироваться на досуге.
— Опять зелье от несварения! — на седьмой день воскликнула возмущенная Яга, захлопывая толстенный талмуд и убирая его от себя подальше. — Уже третья дюжина рецептов зелья от этого недуга пошла!
— А что? Пользительная вещь, между прочим, — меланхолично заметил Терентий и, широко зевнув, произнес. — Ешь себе и ешь, а животик все терпит. Благодать же!
— Тебе лишь бы пожрать! — уличила его царевна, потерев кончиками пальцев уставшие глаза. — Вот лучше скажи, где мне еще поискать, а? Я ведь уже все колдовские книги перерыла.
— Все?! — насмешливо фыркнул кот и, устроившись на покрывале компактным клубком, как бы ненароком заметил. — У тебя на чердаке целая библиотека хранится, а то, что ты тут нашла, всего лишь мелочевка житейская, а не колдовские книги.
— И чего ты раньше молчал? — недобро прищурившись, поинтересовалась Златка.
— Ты не спрашивала, — фыркнул в ответ фамильяр и притворился спящим, а может и вправду заснул.
— Ох, и Ёжкин же ты кот! — возмутилась девушка, резко поднявшись на ноги.
— Так я и не отрицаю, — громко зевну, отозвался Ренька и, потянувшись, поскреб когтями покрывало.
Тут даже говорить больше не о чем было, поэтому Баба Яга просто повернулась спиной к коту и невозмутимо направилась в сени, откуда по шаткой лесенке и попала на чердак. Чердак встретил царевну сумраком, который едва разгонял свет небольшой свечи, прихваченной из кухни. Хотя здесь и имелись несколько окон, но света от них было немного. Окна так сильно заросли пылью, грязью и паутиной, что и без того скудный свет зимнего солнца, пробивающийся через них, едва ли давал разглядеть хотя бы приблизительные очертания предметов.