Приёмыш на заклание
Шрифт:
— Вы упомянули ее голос, мисс Фулер, — прервал ее Квин.
— Да, так вот я хотела вам сказать. Она нянчила своего ребенка и напевала при этом. Ну, уж насчет голосов меня не проведешь. Ты же знаешь, Джесси, как я люблю эстрадных певцов и певиц. Голос этой женщины я узнала бы когда угодно. Вам могут нравиться ваши Розмари Клуни, Дина Шор, Джо Стэфорд, Пэтти Пэйджс и Дорис Дэй, и они, возможно, во много раз лучше этой женщины, которая пока напела всего лишь несколько пластинок; но запомните мои слова: наступит время, когда она превзойдет их всех!
— И ее настоящая фамилия?
— Я не уверена, что это ее настоящая фамилия. Но на эстраде она известна как Конни Кой. — Няня Фулер откинулась на спинку стула и прищурилась, ожидая реакции на сообщенную ею сенсацию, но, видимо, разочаровалась в своих ожиданиях и продолжала: — Да и, кроме того, я решила, что она, очевидно, здесь инкогнито, и я ни за что на свете не должна разглашать это, тем более, как я уже сказала, мне показалось, что у нее какие-то неприятности. Но я могу поклясться хоть на сотне библий, что это была певица Конни Кой, выступавшая в ночных клубах... Так вы говорите, что она получила наследство?! Это же чудесно! Как только вы ее найдете, мистер Квин, скажите ей, что я — ее самый верный «болельщик», хорошо? А какой у нее чудесный ребенок!..
После ухода Дженевив Фулер Квин спросил:
— Джесси, вы когда-нибудь слыхали имя Конни Кой?
— Я не переступала порога ночного клуба с восемнадцатого декабря сорок третьего года.
— Если бы сегодня не было воскресенье, я мог бы узнать ее адрес десятком способов, — продолжал Квин. — Теперь же нам придется ждать до завтра.
— А я знаю способ, пригодный и для воскресенья, — сказала Джесси.
— Какой?
— Заглянуть в телефонный справочник.
Квин долго смотрел на Джесси, а затем совершенно серьезно заметил:
— Я даже не могу себе представить, Джесси, как мог раньше вообще обходиться без вас. Извините меня, я отлучусь на минуту.
Очень скоро он возвратился, размахивая бумажкой.
— Она проживает на 88-й улице, около Вест-Энд-авеню, — ликующе сообщил он. — Вперед, господин начальник!
— Мистер Вирхаузер все еще не дает знать о себе, — заметила Джесси, когда Квин тронул машину с места.
Черный «крайслер» они не видели в течение всего дня.
— Странно.
— Может быть, по воскресеньям он не работает вообще или же ему дали другое задание.
Квин промолчал, но в дороге время от времени поглядывал в боковое зеркальце.
Многоквартирный дом, к которому они подъехали, нелепо украшенный затейливым каменным орнаментом и псевдобалконами, был построен, видимо, в начале века: штукатурка потрескалась и поблекла, когда-то полосатые тенты над окнами нижнего этажа — выцвели, решетчатые, железные двери покрылись струпьями ржавчины, тротуар перед домом был разрисован линиями детских «классиков». Все здание словно ежилось от стыда.
Квин и Джесси вошли в вестибюль, наполненный запахами кухни. Около висевшего на стене коммутатора,
— Кого вам? — спросил он, даже не поднимая головы.
— Мисс Конни Кой.
— Нету ее.
— Когда она вернется?
— Не знаю.
— Вот там на двери написано: «Управляющий домом», — заметила Джесси.
Квин что-то проворчал. Они подошли к двери, и он нажал звонок.
Дверь им открыл плотный коренастый человек в рубашке без воротничка; за ворот у него была заткнута бумажная салфетка.
— Что угодно?
— Мне нужна кое-какая информация об одной из ваших жиличек — мисс Конни Кой.
— От меня вы ничего не получите. — Человек попытался было закрыть дверь, но не смог это сделать и спокойно взглянул вниз. — А знаете, — продолжал он, — ведь так можно и ногу потерять. Вы хотите, чтобы я сообщил в полицию?
В руке Квина блеснул золотой значок инспектора полиции.
— Вот теперь — другое дело, — угодливо улыбнулся управляющий. — Заходите.
— Мы можем поговорить и так. Да, кстати, как ваша фамилия?
— Маккеун, Джозеф Н. Маккеун.
— Вы знаете, Маккеун, где сейчас мисс Кой?
— В Нью-Йорке ее нет. В пятницу исполнилось три недели, как она уехала. Она предполагала, что будет отсутствовать всего неделю, но до сих пор не вернулась. Видимо, ее там задержали.
— Она поехала на гастроли?
— Ага. Она же эстрадная певица... Ну, эта, как ее там... шансонетка. — Маккеун искоса взглянул на Джесси.
— В таком случае она может вернуться со дня на день?
— Да, пожалуй.
— Давно она у вас живет?
— Месяцев семь-восемь.
— Где она сейчас выступает?
— В Чикаго. — Маккеун посмотрел на подростка у коммутатора и тихо спросил: — Что она натворила господин офицер?
— Ничего. Возможно, ей придется выступить свидетельницей по одному делу.
— Рад это слышать, — сказал управляющий домом. — Ведь она такая милая, приятная девушка. Очень жаль, что у нее неудачно получилось с мужем.
— Да? — удивился Квин. — Разве у нее есть муж?
— Конечно. Военный, сейчас в Корее. Он даже не видел своего сынишку. — Маккеун сделал печальное лицо. — Нелегко уезжать, когда жена в положении: ей приходится мучиться в одиночестве, а тут еще ребенок умирает во время родов. Из родильного дома она вернулась совсем убитая горем.
— Понимаю, — сказал Квин. — А вы знаете, в какой она была больнице или в родильном доме?
— По ее словам, в каком-то военном госпитале в Джерси... К нам она приехала, когда уже можно было вполне заметить ее положение. Трудно ей пришлось.
— Да, конечно, — шепотом подтвердила Джесси.
— Здесь она проживала под фамилией мужа?
— Да, как миссис Артур Диммсдейл.
— Как эта фамилия пишется? — спросил инспектор и вынул из кармана скомканный конверт и шариковую ручку.