Приглашение в ад
Шрифт:
бережливые буры полагали, что пулю следует расходовать с толком и уж если, тратить порох, то недаром.
Скалывалось исконное крестьянское неприятие расточительности — ведь “бур” на голландском языке и
означает крестьянин. А то, что теперь выходцев из Голландии все чаще именовали африканерами, ничего не
меняло: в противоборстве с природой, далеко не всегда безобидной, буры сделались отменными стрелками.
В то же время огонь англичан мало беспокоил буров.
Оценив обстановку,
— Послушайте, сэр, — обратился Уинстон к рыжеусому пехотному майору, — какого черта мы сидим в
5 норах? Так можно выйти на пенсию, не завершив войну.
— Что вы предлагаете, мистер корреспондент? — пожал плечами майор. — Эти канальи не дают
возможности нос высунуть из окопа. Кстати, по цилиндрам они стреляют не хуже, чем по шлемам. Так что на
вашем месте…
— Что мне делать на моем месте, я знаю, — заносчиво перебил майора Уинстон. — А вот где ваше
место?..
— У меня нет артиллерии, чтобы выкурить бурских крыс из их вонючих дыр, — пожаловался майор.
Уинстон с его стремлением немедленно ввязаться в драку раздражал майора. Надо было как-то
избавиться от докучливого газетчика. Внезапно его осенило.
— Знаете что, сэр, — сказал майор, тщательно пряча под усами улыбку, — тут рядом железнодорожный
путь. Соседи собираются произвести разведку на бронированном поезде. Если вы не очень привередливы в
отношении транспорта…
— Мне подходит все, кроме катафалка, — улыбнулся Черчилль.
— Что ж, тогда пишу записку, — обрадованно отозвался майор.
Обрадовался и Черчилль. Покой претил ему. Бездействие вызывало тревогу.
В соседнем подразделении его ждала приятная неожиданность; пехотой там командовал старый приятель
Уинстона капитан Холдейн. Они знали друг друга еще по Индии. Холдейн был типичный вояка, страдающий,
как и большинство британцев, недооценкой возможностей противника.
— Почему решили вести разведку на поезде? — поинтересовался Уинстон. — Не боишься, что
африканцы подложат мину?
Холдейн презрительно скривил губы.
— Уинстон, ты не знаешь буров. Они только стреляют норовисто. А думают не быстрее своих буйволов.
Пока они взвесят, стоит ли взрывать поезд, во сколько им это обойдется, мы обнаружим все их позиции и
успеем поужинать дома.
Броненосец состоял из паровоза и нескольких обшитых броней платформ. Паровоз находился в середине
состава. На платформы посадили пехоту и несколько медсестер из подразделения Красного Креста. Локомотив
долго распускал пары, потом поднатужился и помчал состав через саванну.
Поезд значительно углубился во вражескую территорию, не обнаруживая признаков
собрался заметить Уинстону, что все идет прекрасно, когда поезд внезапно замедлил ход и, визжа тормозами,
остановился: впереди виднелся завал. Почти сразу раздались взрывы, послышалась ружейная пальба. Взрывы
прогремели позади локомотива; задняя платформа сошла с рельсов, блокируя отступление.
Пуля сбила с Холдейна каску.
— Черт побери, мы в ловушке! — растерянно воскликнул капитан.
— Надо спасать поезд, — вмешался Черчилль.
— Каким образом? Его в карман не сунешь… Остается подороже продать жизнь.
Но Черчилль перебросил сигару в левый угол рта и энергично распорядился:
— Вот что, капитан. Возьми взвод и прикрой задние платформы огнем. А два взвода — в мое
распоряжение!
В голосе Уинстона прозвучала такая решительность, что офицер беспрекословно подчинился приказу
гражданского лица.
Полотно дороги оказалось неповрежденным. Под градом пуль Черчилль хладнокровно отдавал
распоряжения. Солдаты двух взводов поднапряглись и с трудом столкнули заднюю платформу с пути,
освобождая дорогу в тыл; на оставшиеся платформы быстро погрузили убитых и раненых, а также часть солдат.
Поезд двинулся обратно.
Буры видели мелькавшую у полотна фигуру в темном штатском одеянии; трудно сказать, стреляли они в
Черчилля или нет; так или иначе, с пулей он не встретился. Конечно, Уинстон мог умчаться на отступающем
бронепоезде, и никто бы его не осудил. Но он предпочел остаться в цепи прикрытия.
Раздосадованные тем, что бронепоезд ускользнул от них, буры быстро окружили потрепанный взвод Хол-
дейна.
— Уинстон, я дам тебе тройку солдат, попробуй прорваться, — подполз к лежащему под кустом
Черчиллю Холдейн. — Буры чтут закон о военнопленных, по тебя они не пощадят.
— Не трать зря время, выбрасывай белый флаг, — усмехнулся Черчилль.
Холдейн пожал плечами, отполз в сторону и последовал совету приятеля. Уинстон хотел подняться с
земли, как вдруг кто-то тяжелый и сильный навалился на него сверху, заламывая руки за спину.
— Ладно, сдаюсь, — хрипло проговорил Уинстон, — и отпустите руки, черт возьми!
Хватка ослабла. Оба встали. С любопытством оглядели друг друга.
Перед Уинстоном стоял мускулистый бур; мягкие са-
поги, клетчатая рубаха, широкополая шляпа; на пленного
смотрели дерзкие черные глаза; такими же дерзкими выгля-
дели черные усы. Они не могли скрыть молодости их хозяи-