Приговор

Ромиг Алеата

Тони откинулся на подушку: — Я не угрожаю — я предлагаю.

Какое-то время они лежали в тишине, оба уставившись в потолок. Только звук их дыхания и раскат грома, становившийся всё громче и громче, отдавался в их ушах. В конце концов, Клэр произнесла, — Я так сильно хотела, чтобы это было неправдой. Я хотела, чтобы ты был невиновен. Я пыталась винить Кэтрин, но… — Клэр потянулась к его руке, их пальцы переплелись, — думаю, я знала это уже довольно давно.

— Когда ФБР допрашивало меня, они намекали на другие преступления. Полагаю, они

знают. Я не уверен, могут ли они на самом деле проследить его до меня, но я полагаю, что они, по крайней мере, подозревают. Клэр, я собираюсь признаться.

Её глаза широко распахнулись. Печаль по поводу Саймона уменьшилась в размерах в сравнении с внезапной паникой за Тони.

— Нет, ты не можешь! Они арестуют тебя — ты мне нужен.

— Может, я смогу заключить сделку. Я расскажу им всё о Кэтрин.

Глаза Клэр заволокло слезами. Когда она обняла мужчину, которого любила, влага пролилась ему на грудь. У них заняло много времени, чтобы достичь этой конечной точки — не самого острова — а точки абсолютной честности. Клэр не хотела потерять её.

Его голос отражался в комнате, доминируя над надвигающимся штормом и вторя грому.

— Ты заслуживаешь быть с мужчиной, который встретился со своим прошлым лицом к лицу. Я не могу жить с угрозой, что однажды ФБР сможет появиться на пороге и арестовать меня при тебе или нашем ребёнке.

— Тони, не совершай ничего поспешно. Давай всё обдумаем, пожалуйста.

Тони усмехнулся: — Сейчас бьюсь об заклад, ты хотела бы, чтобы мы поговорили обо всём до того, как поженились. Тогда ты могла бы сказать нет.

Клэр покачала головой из стороны в сторону.

— Нет, ты ошибаешься. Эту ставку ты продул. Ты выкладываешь карты на стол, а я всё ещё думаю, что именно я в итоге окажусь победителем. Когда я сказала, что люблю тебя — не имеет значение, что ты рассказал мне — я не блефовала.

Утреннее небо зажглось от яркой молнии. После раската грома небо разверзлось, и большие капли дождя упали, брызнув внутрь комнаты. Тони и Клэр вскочили с кровати, их голые ноги спешили от одной открытой двери к другой открытой двери по всему дому. К тому времени, когда весь дом был защищён от шторма, они оба вымокли до нитки. Клэр прошла в ванну, её сорочка прилипла к коже, а капли стекали с промокших волос. Когда она уже была готова стянуть промокшую рубашку, Клэр повернулась к дверному проёму. Тони не издал ни звука. Если бы даже и издал, его бы перекрыл бушующий шторм; тем не менее, она почувствовал его взгляд и знала, что он там.

— Прости меня.

Выражение лица Тони соответствовало его словам. Зайдя в ванную, он выпрямился. Клэр ожидала услышать больше слов сожаления; вместо этого, она услышала, — Я не сожалел даже когда мы были на похоронах. Мне было плохо за тебя — я не ожидал, что ты примешь это так тяжело, и всё же, я пытался подержать, но я признал — твоя печаль расстроила меня.

Она смотрела и отчаянно пыталась осознать каждое слово.

— Моя печаль? — Она переспросила

в неверии, — А как насчёт его матери?

— А что с ней?

— Ты пожимал ей руку — ты беседовал с нею — она рассказала тебе, как Саймон восхищался тобой!

Каждая фраза звучала громче предыдущей.

— Я не думал об этом. Для меня этот поступок был оправдан. Я заключил деловую сделку. Сделки происходят всё время.

Она стояла, не произнося ни слова, и пристально рассматривала мужа: — Тогда почему ты испытываешь сожаления сейчас?

Он придвинулся ближе: — Я не знаю, могу ли я объяснить это, особенно тебе.

Клэр взглянула в зеркало. В шикарной ванной, посредине рая, они оба выглядели как потонувшие крысы. Возле их ног росла лужа, — Попытайся, — сказала она.

— Я ничего не испытывал раньше — не только по поводу Саймона — в отношении всего. Именно поэтому, бизнес был моей второй натурой. Всегда всё было в цифрах и формулах. — Он обнял её за талию. — Я не ищу оправданий. Ты хотела правды — она такова. С того момента, как умерли мои родители и до того, как ты появилась у меня в Айове — я не чувствовал. Иногда я задавался вопросом, зачем кому-то это нужно. Ничего не чувствовать, чёрт возьми, было в сто раз легче.

Клэр сделала шаг навстречу, прижавшись грудью и животом к нему: — Может быть хорошо, когда чувствуешь.

Тони обнял её обеими руками.

— Ты замёрзла. Тебя нужно вынуть из этой ночнушки.

— Может так и есть, но я хочу знать больше. — Она уткнулась лицом в его грудь. — Был момент, когда я делала то, что ты говоришь, время, когда я не чувствовала — я просто помню, что было очень темно.

Он приподнял её подбородок: — Кажется, мне не нужно задавать вопрос, что или кто был причиной этого момента.

— Всё прошло. Я могу сказать тебе, кто вытащил меня из этого.

Его брови выгнулись в вопросе.

Её губы прикоснулись к его, и она спросила: — Что ж, не делает ли это нас равными?

Тони пожал плечами.

— Сомневаюсь. Это тёмное время тянулось для меня намного дольше; на твою долю выпало больше работы — чтобы спасти меня. — Пока его губы трогали её лоб, глаза блеснули, — Твоё влияние распространилось на мою личную жизнь.

— О?

— Ты, может быть, не помнишь, но однажды, ты кое-что спросила меня о компании. Той, что я думал приобретать. Ты спросила меня, как я могу купить бизнес и закрыть его, не задумываясь о людях.

Клэр кивнула. У неё сохранились воспоминания о том разговоре: — До того самого момента я никогда не думал о людях.

— Что случилось с той компанией? Она была в Пенсильвании, так?

Тони усмехнулся: — Именно так — отличная память. Директор компании и акционеры приняли моё заниженное предложение. Их основной конкурент, компания, в которой я основной держатель акций, поглотил их. Всем сорока шести работникам была предложена альтернатива сохранения рабочих мест, если они останутся и будут работать на новую компанию.