Приговоренный к власти
Шрифт:
— Ты себя низко ценишь, — сухо ответила она.
— Быть может, — согласился Лешка. — Вернее, я чего-то не знаю.
— Ты все знаешь, — сказала она. — Но не видишь общей картины. А разрываешь ее на куски. Но можешь не нервничать, тебе все объяснят.
— Кто?
— Это выходит за пределы моей компетенции — ответы на такие вопросы.
— А за свою сферу подлости ты отвечать можешь?
— Могу, если ты выберешь приличную, без оскорблений форму вопросов.
Лешка помолчал. Рядом с ним сидел другой человек,
— Ты знала, что я сел в лагеря?
— Слышала случайно. Но ты меня в тот период не интересовал.
— Было другое задание?
Она улыбнулась едва приметно.
— Временно я была безработной.
— Ага! Когда вашу контору, то есть КГБ и все подобные шайки разогнали? Тогда?
— На дурацкие вопросы я отвечать не намерена.
— А на какие намерена?
— На любые, которые сократят дорогу. И отвлекут тебя от глупых решений. Держись за «УАЗом» и не дергайся.
— Понял. Твои командиры хорошо все рассчитали.
«УАЗ» вывернул на Щелковское шоссе и помчался на выход из города. «Тойота», словно прилипшая, держалась сзади.
— Подожди, Лана… Попробую догадаться… Тебя переключили на меня совсем недавно?
— Неужели ты думаешь, что я нашла тебя, увидев по телевизору?! — Она засмеялась. — Или через этого твоего дурачка агента Скорпиона? Конечно, меня снова вывели на тебя. Как видишь, весьма красиво вывели.
— Так… Значит, меня вернули в твое лоно в момент, когда мне предложили участвовать в выборах?
— Наверное, так. По времени — совпадает. Хотя это не моя сфера.
— И задание было простое, да? Отвезти меня на Волгу, где ты прятала мое оружие, потом подложить его в машину, стукнуть куда надо и посадить меня опять за решетку?
— Почти правильно.
— Почему же не получилось?
— Сорвалось. Ты сам забрать оружие, как помнишь, не захотел. А я не имела права тебе его подсовывать. Иначе ты обо всем догадался бы раньше времени. Да и я могла засветиться.
— Ага! А ты очень ценный агент и тобой дорожат! — язвительно засмеялся Лешка.
— Да, — строго и ясно сказала она. — Я ценный работник и мной дорожат. Но я слегка размякла в том домишке на Волге. Пожалела тебя, что ли? Мне не хотелось давить на тебя, чтоб ты забрал с собой автомат с пистолетом. Небольшой прокол в работе. Второй. Ты для меня невезучий объект.
— Второй прокол? А когда первый?
— Первый — из-за дурацких действий твоего компаньона Вово Раздорского.
— А этот сундук тут при чем? — искренне поразился Лешка.
Она наконец повернулась к нему, посмотрела внимательно и сказала, будто старшая сестра неразумному братцу:
— А ведь ты так еще ничего и не понял! Вово Раздорский должен был подставить тебя. По-настоящему. Чтобы ты не мог отвертеться
— Авдюшко?
— Ну, да. Ты должен был сесть в тюрьму плотно. За убийство. Но Раздорского плохо проинструктировали. К тому же оказался бездарным. Он работал только за деньги и за возможность вырваться за границу. И то, и другое он получил. Хотя дело мы с ним тогда провалили.
— Значит… Во время защиты Белого дома…
— Так и значит, — самодовольно сказала она. — Раздорский и я работали в связке. Он же метался за тобой от видеотеки к Белому дому, и мне надо было прикрывать его, чтоб ты не догадался, в чем дело. А параллельно я работала с рацией, и тут ты меня по-глупому засек. Неудачный ты для меня объект.
— А ты врешь! — решительно сказал Лешка. — Авдюшко был пропойца, забулдыга. Но он не полез бы воровать! Он полез громить мою видеотеку со злобы и… Я что-то запутался.
— Вот именно. Вово Раздорский заманил в подвал Авдюшко и там его убил. Но потом не успел построить ситуацию так, чтоб тебя застали у теплого трупа. Мы пытались это исправить, но тебе повезло… В тот раз.
— А в какой не повезло?
— Деталей твоего дальнейшего существования я не знаю.
— Я все-таки одного не понимаю, — задумчиво сказал Лешка. — Ведь я тогда был ничтожеством. Ну, просто тараканом! Не хочу сказать, что я сейчас гигант, но зачем столько усилий, чтобы посадить меня в тюрьму, подставить под статью, отрывать специалиста высокого сексуально-постельного класса от важных дел, чтобы заниматься Ковригиным?
— Тебе это объяснят.
Лешка присмотрелся к дороге и, помолчав, спросил:
— В Каменск, как я понимаю?
— Ты правильно понимаешь.
«А ведь мне эти объяснения не нужны, — подумал Лешка. — Ни в Каменске, ни в невидимом граде Китеже». Ведь достаточно ясно, что его, Лешку, везут на казнь, или, проще сказать, на ликвидацию. За что, про что — можно только догадываться. И никто из друзей не знает про этот его отъезд, и даже понятия не будут иметь, в каком направлении и на каких помойках или в каком омуте искать его хладный труп. Хотя не совсем так. Феоктистов и Рокотов могут предположить, что он поехал в Каменск. Черт побери, надо оставить хоть какой-то след, если к вечеру этого солнечного дня он закончит свою жизнь на земле.
Он попытался изобразить веселую улыбку.
— Ладно, Лана. Хотя бы во имя коротких мгновений, когда нам было хорошо… без фальши хорошо, мне во всяком случае, так вот, ответь честно, если ты еще умеешь это делать: ты везешь меня убивать? Сразу?
Она помолчала, отвернулась и спокойно ответила:
— Не знаю. Не уверена. Такой вариант не исключен… Могу посоветовать тебе быть сговорчивым и покладистым. И, насколько я понимаю, твоя жизнь, как ни странно, может даже стать лучше, много лучше, чем сейчас. И в ближайших перспективах.