Приговоренный к забвению
Шрифт:
— Верно, — согласился Рик.
— Слушай, а тебе ведь тоже дали выходной? Пойдем пить вместе?
Тот отмахнулся.
— Я не пойду. Меня Алонзо просил составить новый перечень книг, говорит, старый список уже никуда не годится: каких-то книг в библиотеке уже нет, а какие-то, наоборот, недавно приобрели…
А еще за шестьсот с лишним лет произошло очень много разных событий, и просто необходимо их изучить как можно скорее, чтобы ориентироваться в мире и не выглядеть полным болваном: государственное устройство, законодательство, военную историю, правящие династии, деятельность Совета…
А еще Рик надеялся найти какие-нибудь
Но рассказать Бруно о своих планах и мыслях он не мог.
***
Яркий солнечный свет лился в окна библиотеки, делая простым и обыденным то, что казалось таинственным ночью: осыпавшуюся позолоту корешков, пропыленные верхние уровни, покосившиеся перила у лестниц. Рик уже успел снять и отнести в прачечную гардины с окон, потому что невозможно было их раздвинуть, не чихнув десяток раз от пыли. Алонзо, которому пришлось строго-настрого запретить даже наедине называть себя «господином» и почтительно подниматься из кресла всякий раз, как Рик вставал, наконец-то смирился. Он покорно попыхивал трубкой у открытого окна, пока великий Альтарган просматривал список книг, отбирая нужные. Перед ним на столе уже лежали шесть томов, которые он собирался изучить, и это было только начало.
— «Тактика и стратегия покорения Игниса» — прочитал вслух Рик, переводя вопросительный взгляд на Алонзо.
— Эта книга должна стоять на полках справа от входа, на нижнем уровне, — с готовностью подсказал магистр.
— Отлично, — кивнул тот, отправляясь на поиски. Легко отыскав книгу, перенес ее на стол и продолжил изучать список.
— Хм… Любопытно… — проговорил вдруг он. — «Рассуждения о безнравственности проклятой магии».
Магистр смущенно замахал руками.
— Нет-нет, этой книги в библиотеке нет уже очень давно. И, признаться, я этому рад. В ней описывалось такое… Это бы оскорбило вашу…
Столкнувшись с выразительным взглядом Рика, Алонзо запнулся и тут же поправился.
— … кого угодно бы оскорбило, — проговорил он. — Само ее существование — оскорбление человечности…
Рик отложил список.
— И что же описывалось в той книге, магистр? — спросил он тоном, требующим подчинения.
Алонзо тяжело вздохнул.
— Там говорилось… о человеческих жертвоприношениях и ритуале, позволяющем запечатать человеческую душу внутри другой души. Без подробностей, но достаточно, чтобы содрогнуться… — почти шепотом ответил старик. — Я же говорил: гнусная, лживая книга…
Рик, внимательно глядя на собеседника, откинулся на спинку скамьи.
— Это была правдивая книга, магистр.
У Алонзо чуть не выпала трубка из руки. На его лице смешались растерянность, сомнение, недоумение — и страх.
— Я прошу… прошу прощения… — забормотал старик, часто моргая.
— А там, случайно, не рассказывалось, как, для чего и зачем мы делали это? — спросил Рик, и его глаза вспыхнули недобрым огнем.
Магистр отвел глаза.
— Простите меня, старика… Но даже если бы там рассказывались причины… Я из тех людей, кто верит, что человеческая душа и жизнь — священна.
— В самом деле? — холодно поинтересовался Рик. — И много вас, таких «верующих»? А то я как-то не заметил в Игнисе трепетного отношения к чужой жизни. Или когда речь идет о магических кристаллах,
Алонзо тяжело вздохнул.
— Эти казни в Игнисе — позор Империума. Как и другие казни, в других провинциях… Но здесь, в сердце империи, даже самый отъявленный негодяй имеет право на жизнь, поэтому смертная казнь заменена на пожизненную работу в гарунных рудниках.
— Другими словами, вместо быстрой смерти или медленной мучительной вы даруете им очень медленную и очень мучительную, от ядовитой пыли. Через год они начинают кашлять, через три путают реальность и бред, через пять их тело покрывается гнойными язвами, а умирают они в среднем лет через десять. Все верно, я ни в чем не ошибаюсь?
Магистр покачал головой, но ничего не ответил.
— Что же ты молчишь, Алонзо? Я не прав?
Тот робко поднял взгляд на Рика.
— Но их бессмертные души… Их души мы оставляем свободными!.. Они не страдают!
Рик с усталым вздохом растер ладонью лицо.
— Что ты знаешь о страдании, старик… — с мукой в голосе произнес он. — Что ты знаешь?.. Мы шли двадцать семь дней, на лошадях, засыпая в седле и просыпаясь в нем. От деревни к деревне, от города к городу. И ни одного выжившего. Деревянные дома были обращены в пепел, каменные почернели от пламени. И запах… И опаленные тела повсюду. Ты когда-нибудь видел обнявшиеся, прикрывающие друг друга трупы людей?.. Целые улицы, целые города таких трупов… Собственную мать я узнал только по фамильному кольцу и оплавившемуся амулету защиты, который сам подарил ей. Но знаешь, самыми страшными были даже не тела сожженных. Иногда, отыскав человека с сильной магической энергией, демоны их просто выпивали, оставляя бледно-восковую оболочку, обезображенную гримасой страдания. Такой я нашел свою старшую сестру. Такими находили своих близких и другие люди. А мы ничего не могли сделать!..
Рик отнял руку от лица, и криво усмехнулся, увидев в глазах уставившегося на него магистра неподдельный ужас.
— Когда же… Когда же такое было?.. — проговорил он.
— Это Огненные войны с демонами, Алонзо. О которых вы почему-то забыли.
Рик поднялся, прошелся по библиотеке, сунув руки в карманы. Его лицо сейчас казалось застывшим, будто вырубленным из камня, но в глазах светилась давняя ярость.
— Вселенная несправедлива! У человека может быть только один магический аспект, чистый или смешанный. А у демонов их может быть больше десятка. Свои защиты и атаки они создавали на базе сразу всех своих аспектов! А наши… Наши были слишком слабы. Единственное, что мы могли попытаться сделать — это объединить в одной душе много душ с разными аспектами. Чтобы наши атаки стали сильнее…
— И вы… стали убивать других людей, чтобы забрать их души?.. И даже свою юную сестру?.. — еле слышно проговорил Алонзо.
Рик усмехнулся, покачал головой.
— Нельзя против воли запечатать в себе чью-то душу.
Глаза магистра стали совсем круглыми.
— Вы хотите сказать?..
— Мы все дышали гневом и яростью, — мрачно проговорил Рик. — Мы дошли до предела, Алонзо. Старики, оставшиеся без внуков, женщины, оставшиеся без мужей, мужчины, похоронившие пепел своих детей. И они хотели мести. Мы все ее хотели! И те, кто не мог или не умел держать в руках меч, были готовы сами стать оружием в чужих руках, чтобы убивать!.. И моя сестра Рут тоже. Если бы я не принял ее душу в свою, она подарила бы себя другому воину. Вот и все.