Приход ночи
Шрифт:
Психолог, профессионал, считающий, что ему все известно. Я подумала, что хорошо, наверное, иметь в запасе дюжину фикций, которые выдаются за истину, и оперировать ими в любой ситуации, объяснять не моргнув глазом любое явление. Фикция избавляет от необходимости думать. Сейчас Логинова начнет разбирать по полочкам мой случай.
— Ладно. Все равно мне делать нечего.
Кажется, руки у нее были свободными. Ни тетрадки, ни блокнота.
— Вам снятся плохие сны, Людмила?
— Конечно.
— Так же, как было… там?
— Я их не помню.
Я почти не соврала.
— Вы кричите во сне?
— Не знаю. Было один раз, что я вопила, но это когда я очнулась от наркоза. Я думала, что все еще нахожусь в плену. Мне поставили укол, чтобы успокоить.
— А потом?
— Не помню. Спросите у сестер, может, они слышали.
— У вас появлялось чувство, что вы задыхаетесь? Что воздуха не хватает?
Тяжесть на сердце?
— Да.
Я поняла, что Логинова открывает что-то и шуршит по клавишам. Ноутбук.
— И что это за исследование такое?
— Особенности периода адаптации к нормальным условиям после долгой травмирующей ситуации…
— Это диссертация?
— Нет, — рассмеялась Логинова. — Просто наш центр работает в сотрудничестве с кафедрами и институтами психологии, мы часто поставляем им свою статистику, которую добываем на практике.
— Значит, я считаюсь жертвой насилия.
— В общем, да. Вы попали в неординарную ситуацию. Лично я с таким не сталкивалась. Мы обычно имеем дело с женщинами, которые пострадали в бытовых условиях.
— Ясно. Мужья-садисты, дети-наркоманы… Избиения.
— Вы хорошо реагируете… У вас был невропатолог? Снимки мозга вам делали?
— Грозятся. А что?
— Вами интересуются специалисты. Многие хотят получить данные о деятельности вашего организма. Вы популярны…
— Это здорово.
— Во всяком случае, вы адекватно воспринимаете окружающий мир.
— Разве?
— С первого взгляда могу определить, что вы агрессивны — в данный момент. Ваша агрессивность имеет компенсаторную природу. Ирония и самоирония понятны и относятся сюда же. В целом, вы владеете собой, вы не отгораживаетесь от окружающего.
— Откуда вы знаете?
— Это не стопроцентное утверждение, Люда.
«Люда». Ладно, пускай называет как хочет.
— Ваши кошмары — продукт работы подсознания. Вы избавляетесь от психического шлака, который отравляет вас.
— Но что-то я не чувствую себя лучше, — заметила я.
— Вы пребывали в плену долго. Дольше, чем обычно это бывает. И вы остались в живых. Преступник сделал все, чтобы боль и страх остались внутри вас, и их удельный вес не такой и маленький. Избавиться от него — дело не одного дня, — сказала Логинова.
Снова шуршание по клавишам. Меня так и подмывало спросить, что она там пишет.
— И как мне быть?
— Как бы вы определили свое главное… каждодневное ощущение? Будем говорить просто.
— Страх.
— Угу. — Конечно, это
— Вы чем-то можете помочь мне?
— Если только вы согласитесь. Я могла бы провести небольшой курс терапии. Пока вы находитесь здесь, мы могли вплотную заняться вашим страхом.
Жертвы, как правило, испытывают страх. Это воспоминания о боли, унижении, постоянном чувстве, что жизнь висит на волоске. Если женщину, например, периодически избивает муж, она склонна винить себя в том, что происходит…
— Знаю, что вы скажете. Она не виновата, да?
Психолог помолчала.
— Разумеется, нет.
— Неправда. — Я тут же пожалела, что сказала это.
— Почему?
— Человек получает то, что заслужил…
— Вы думаете?
— Человек получает то, что он посеял. Вольно или невольно. Если он не осознает, не помнит, что поступил неверно, то это не освобождает его от ответственности. Я неправа? Если у тебя муж алкоголик, дебошир и садист, зачем надо было выходить за такого человека? Чем он мог привлечь, чтобы броситься в омут с головой, а потом…
— Извините, вы были замужем?
— Это запрещенный удар. Не надо апеллировать к моему опыту, — огрызнулась я. — Не нужно меня выставлять идиоткой, которая ничего в жизни не смыслит.
— Не думаю я так.
— Но так говорите. Я слепая, но я хорошо слышу. Я приспособилась и замечаю какую угодно интонацию.
Логинова ударила по какой-то клавише. Сгоряча. Видимо, по пробелу.
Значит, я попала не в бровь, а в глаз.
— Неприятно слышать от «жертвы» такое? Вы думаете, что всегда выше и мудрее несчастных овечек.
— Зря вы так говорите. У меня, возможно, и деловой тон, но он не означает, что я дистанцируюсь и ставлю вас на ступень ниже. Однако не я завела разговор о вине. Вы чувствуете ее сами, потому и…
— Я знала, что все прикатится ко мне…
— Если я досаждаю, то могу уйти. Я хотела помочь.
— Не лезьте в бутылку. Сидите. Вы пришли поговорить, вам необходимы данные. Не зря же вы тащили с собой ноутбук.
Логинова помолчала, под ней скрипнул стул.
— Итак. Мы спорили о чувстве вины. Я поняла, как вы относитесь к этому.
Чувство вины возникает в большинстве случаев у жертв насилия. Человек действительно думает, что своими поступками спровоцировал неприятные и страшные для него события. Однако нельзя утверждать, что он виноват во всем и всегда. Мало кто в состоянии предсказать импульсивное поведение некоторых людей, чтобы иметь возможность отгородиться в случае опасности. Мы все априори доверяем друг другу. Когда случается нечто из ряда вон выходящее, мы ищем причину, объект, на который надо возложить ответственность. Чаще и легче всего винить себя. Но если мы, например, выходим на улицу, и нам на голову падает большая сосулька с крыши, можем ли мы сказать, что в этом есть наша вина? Нет.