Прииск в тайге
Шрифт:
— Что, хозяин, не рад гостям?
— В тайге каждому хорошему человеку рад, — ответил Никита и подумал: «Шустрый. Видать, главный».
— Мы издалека. Хотим здесь на привал остановиться.
— Коли так, заходите в избу.
— В избе сейчас душно, а вот на травке у родника будет хорошо, — и повернулся к своим: — Давайте, товарищи, устраивать лагерь.
Охотник пожал плечами: не нравится в избе, устраивайтесь, где хотите. Подошли и те двое, что привязывали лошадей. Один молодой, среднего роста, с кудрявыми русыми волосами, прикрытыми выгоревшим на солнце картузом. Второй, с узким цыганским
— Не бойся, зря не бросится. Поди сюда, Вьюжка.
Собака, вильнув хвостом, подбежала к хозяину, не спуская настороженного взгляда с незнакомцев и явно сомневаясь в их добрых намерениях.
— Мы с ней вдвоем тут, — говорил Плетнев, поглаживая и успокаивая лайку. — Людей видим редко, вот она и дичится.
Человек в плаще протянул охотнику раскрытый серебряный портсигар с папиросами.
— Закури, отец.
Никита удивленно взглянул на него: угощает словно старого знакомого, а еще главный. Может, ошибся, может, он и не главный? Плетнев не привык быстро сходиться с незнакомыми людьми.
— Благодарствую. У меня трубка есть.
— Как угодно, — закурив папиросу, приезжий взглянул на охотника: — Смотришь ты на нас, отец, и думаешь: откуда взялись такие? Зачем приехали? Верно ведь, угадал?
Никита наклонился к собаке и, лаская ее, ответил:
— Может, и так. Дело не мое. Приехали — значит, надо.
— Надо, — подтвердил незнакомец. — Мы, отец, геологи. По-вашему — вроде старателей. Будем искать золото, так сказать, по-научному. Меня этому специально в Петербурге обучали, а потом послали на Урал искать золото. Ты ведь знаешь, сколько здесь приисков. Места богатые, да беда наша в том, что не научились еще мы, русские люди, пользоваться своим богатством. Старые прииски почти все или выработались или близки к этому. Почему? Неумело, хищнически добывали золото. Взять хотя бы Советский прииск в Зареченске. По всему Уралу славился, а что от него осталось? Вот и приходится искать новые месторождения.
«Опять золото, — с горечью подумал Плетнев. — Сколько же вас, охотников до него». Он рассеянно слушал малопонятную речь приезжего. А тот, попыхивая папироской, продолжал:
— Поживем где-нибудь здесь недельки две. Места мне нравятся, — он пустил дым в облачко кружившейся мошкары. — Не будет удачи — двинемся дальше.
— Располагайтесь у меня. В чем нужда будет — пособлю.
— Спасибо. Помощь нам придется кстати. Ты, отец, тайгу знаешь, посоветуешь, где вести разведку. Иван Тимофеевич и Алексей Филатович тоже в тайге не новички, со старательством знакомы, но здесь ни тот ни другой не бывали. Так я говорю?
Коренастый бородач и кудрявый в картузе согласно кивнули головами: так, мол, так. Бородач спросил Плетнева:
— Давно в тайге живешь?
— Годам счет потерял.
— Охотничаешь?
— Раньше добытчиком считался, а теперь так…
— Или зверь в тайге перевелся?
— Зверь-то есть,
К бородачу подошла смуглая маленькая женщина. Прислушиваясь к разговору, задумчиво вставила:
— У меня отец тоже охотник был. От медведя погиб, — повернулась к Никите: — Вы один здесь?
— Зачем один, у меня Вьюжка вот, Орлик есть.
— Какой Орлик?
— Лошадь.
— Я о людях спросила, — нахмурилась женщина, Плетнев опять наклонился к собаке. Начальник отряда, докурив папиросу, старательно притушил окурок.
— Вот теперь, отец, тебе известно, кто мы и зачем пожаловали. Давай знакомиться. Это вот, — показал на коренастого с черной бородой, — Иван Тимофеевич Буйный. Работал на Никольском заводе. Во время войны был пулеметчиком в полку Уральских орлов, помогал громить Колчака. Ольга Михайловна Дымова — его жена. В нашем отряде за повара и за врача. Алексей Филатович Каргаполов раньше служил у «Компании» на Зареченском прииске. Можно сказать, потомственный старатель…
Услышав о Каргаполове, Плетнев пристально посмотрел на кудрявого. Он, он, Алешка, сын Филата Каргаполова! И на отца чем-то похож… Никита и виду не подал, что узнал Алексея. В те годы Алешка без штанов бегал, а сейчас — поди ж ты какой стал.
— …Авдей Яковлевич Зотов, штейгер с прииска Лиственничного, — продолжал называть товарищей начальник отряда и кивнул головой на человека с лицом цыгана.. Штейгер старательно копался в походном мешке. На миг сверкнули черные маленькие глаза и спрятались под густыми бровями. — Елена Васильевна Мельникова, геолог-любитель, дочь известного в ваших краях горного инженера Мельникова. Вот и все…
— А почему себя не назвали? — перебила девушка со светлыми пышными волосами и повернулась к охотнику: — Начальник нашего отряда Александр Васильевич Майский, — и довольно улыбнулась. — Вот теперь все. А как вас зовут?
— Меня-то? Никитой Гавриловым… Плетнев я — и тут же упрекнул себя: зачем сказал настоящее имя, ведь не так везде назывался. Алексей Каргаполов вскинул кудрявую голову, с интересом взглянул на таежника.
— Знал я одного Плетнева, старателя, с моим отцом вместе ходили. Не родственник?
— Нет у меня родни.
Майский поднялся.
— Где же, Никита Гаврилович, поставить палатки?
— Ставьте во дворе. Спокойнее будет.
— Верно. А вы как считаете, товарищи?
— Чего же тут раздумывать, Александр Васильевич, — отозвался Буйный. — Лучшего места и впрямь не сыскать.
— Вы устраивайтесь, — сказал охотник, — а я чайку согрею. Если что понадобится — зовите. В амбаре топоры лежат, пила есть, лопаты. Хозяйствуйте… А барышни-то зря в тайгу пришли, не понравится она им.
— Барышень здесь нет, — резко возразила Ольга Михайловна. — Запомните это, товарищ Плетнев. И тайги мы с Леной не боимся, это вы тоже запомните.
Никита не нашелся, что ответить.
…Работа во дворе закипела. Мужчины, сняв лишнюю одежду, развьючивали лошадей, таскали ящики, тюки Женщины разбирали вещи. Иван Буйный обтесывал колья для палаток, Зотов неподалеку рубил дрова. Дело нашлось каждому, и только Вьюга бестолково металась по двору, незлобливо лаяла на людей и на лошадей. Скоро во дворе выросли две брезентовые палатки и возле них задымил костер.