Приказ номер один
Шрифт:
П л а т о в (подписывая). Поеду с вами.
П е р в у х и н а. У вас поважней заботы, Владимир Петрович!.. (Помявшись.) Сегодня на ваш доклад явятся все, даже в фойе скамейки заносим… Есть предложение… Просьба! Изложить суть проблемы… Общедоступней!
П л а т о в. Уважаемая Софья Порфирьевна, а все настолько общедоступно, что проблемы, — как проблемы-то, — и нет!
П е р в у х и н а. Не все ведь толком-то понимают — НТР, научная организация труда…
П л а т о в (перебив). Нормальная организация
П е р в у х и н а. Владимир Петрович, вы представьте, не я задала такой вопрос, представьте — из зала? Техник какой, машинистка…
П л а т о в (понял). Машинистка. Попробуем… для зала. (Поднимается на сценку, разворачивает к себе микрофон.) «Однажды Лебедь, Рак да Щука везти с поклажей воз взялись…» Помните?
П е р в у х и н а. Помним!
П л а т о в. И что из этого вышло, припоминаете? «Лебедь рвется в облака, Рак пятится назад, а Щука тянет в воду». Именно так, увы, складываются порой взаимоотношения тех, кто создает проекты, — с теми, кто их заказывает и финансирует, и наконец, с теми, кто реализует их в бетоне и металле, со строителями. Почему же это происходит в отдельных, но, увы, пока еще типичных случаях? Потому, что Лебедь, Рак и Щука, как вы все знаете, имеют раздельные планы, фонды, отчетности, ведомственную принадлежность. На несбалансированности желаний и интересов теряются миллионы. Десятки проектов, тысячи чертежей в конечном счете идут на полку. Горы бумаги! Горы труда, — нашего с вами, — в этих горах бумаги, ставшей макулатурой. Ради них текли бумажные реки телеграмм, согласований, корректировок, привязок и перепривязок… А ведь именно ради этой самой бумаги мы и возводим крупнейший целлюлозно-бумажный комплекс! И если бы сэкономить на этих бумажных «реках» и «горах» — может быть, и самого этого бумажного комбината строить не потребуется?
К а л и н к и н. Ну, дела!..
П е р в у х и н а. Выход-то в чем, Владимир Петрович? Как совершенствовать механизм хозяйства?
П л а т о в. Выход в том, чтобы кабинеты мой и Сентюрина находились в одном коридоре.
П е р в у х и н а. И… все?
П л а т о в (со значением). Одного, единого проектно-строительного объединения!.. Вот тогда, дорогие товарищи, от басни дедушки Крылова мы перейдем к разумной, действительно научной организации труда, соответствующей самой сути нашего социалистического хозяйства!
П е р в у х и н а. Спасибо, Владимир Петрович! Уверена, все поймут, одобрят, поддержат!
П л а т о в (после паузы). Все ли?
К а л и н к и н. То-то и оно!..
П е р в у х и н а (после паузы). Будут люди, которые кое-что потеряют…
П л а т о в. Будут.
П е р в у х и н а. И даже… всё!
П л а т о в. Вот именно!
К а л и н к и н (снова). То-то и оно!..
П е р в у х и н а (Платову). Я-то лично зарплату в одном окошечке со строителями получать не буду… Но не обо мне речь!
П л а т о в. Почему — не будете?
П е р в у х и н а. На следующий год вообще не изберут никуда… За машинку возвращаться? Отвыкла… Но не обо мне речь!
П л а т о в. Софья Порфирьевна, пусть будут
П е р в у х и н а. Пусть, конечно!.. Первой запишусь. (Листая в папке.) У меня тезисы набросаны… В полную и всестороннюю поддержку реорганизации!
П л а т о в. Благодарю вас, Софья Порфирьевна.
П е р в у х и н а. Не обо мне речь!..
П л а т о в. Кстати, а если бы речь — о нем?
К а л и н к и н. Обо мне.
П е р в у х и н а. А… ваше мнение, Владимир Петрович?
П л а т о в. Ну, будем считать, у меня его еще нет.
П е р в у х и н а. Послушаем местком?
П л а т о в. Вот я и спрашиваю вас в этом смысле. Предварительно.
П е р в у х и н а. Что ж… Стоит еще побороться за человека… Полагаю, побороться стоит! (Выходит с бумагами.)
П л а т о в. Съел?! Ясновидящий!..
К а л и н к и н. Что съел-то?
П л а т о в. Насчет баб, пардон, вы, возможно, и искушенный психолог, но в принципе в людях — не разбираетесь!
К а л и н к и н. Мнение Порфирия — всегда мнение коллектива, особенно — его руководства! А в моем эпизоде мнения — не расходятся, так что, Владимир Петрович… Счет два — ноль не в нашу пользу! (Укладывает гитару в чехол.) Не в мою, извините.
П л а т о в. Вы что же, считаете, что она может изменить свое мнение?
К а л и н к и н. Увидите!..
П л а т о в. Как это выглядело бы, простите?
К а л и н к и н. Умеют… Извините, Владимир Петрович, времени у вас столько отнял, пойду я в отдел кадров!
П л а т о в. Всяческих благ.
К а л и н к и н. Спасибо на добром слове.
Вежливо прощаются за руку.
Визу надо. На приказе-то.
П л а т о в. Да-да. (Достает авторучку.) С удовольствием… (Останавливается.) Профсоюзная демократия! Без месткома — не могу.
К а л и н к и н. Подождем профсоюзную демократию?
П л а т о в. Подождем. Не буду скрывать, если с новой вашей службы позвонят — я дам о вас точную информацию.
К а л и н к и н. Не позвонят!.. Учтено.
П л а т о в. Каким образом?
К а л и н к и н. Завербуюсь подальше, там — любому рады! Знаю… Поездил!..
П л а т о в. Деньги искали? Романтику?
К а л и н к и н. Место! Жизнь-то одна — второй не будет…
П л а т о в. Это верно.
К а л и н к и н. Поездил!.. Из-за кочевий этих и семьи разваливались. Неустроенность, неопределенность… А главное, не объяснишь ведь, куда снова собираться, бросать все? С чего вдруг, зачем?
П л а т о в. А эта семья — не развалится, если завербуетесь?
К а л и н к и н (с горечью). Уже не имеет значения!..
П л а т о в. То есть?
К а л и н к и н. А так уж и есть!.. Ничего теперь уже не имеет значения. Мне в коридоре обождать демократию?
П л а т о в. И все же?
К а л и н к и н. Все же!.. Жена если узнает, что с такой работы выгнали, — лучше уж сразу на край света! Да я и сам понимаю… Если уж здесь места себе не нашел? Здесь! Где же тогда?!. Мне в коридоре обождать?