Приказ номер один
Шрифт:
П л а т о в. Хорошо. И плохо.
П а н о в а. Разберемся, в чем хорошо?
П л а т о в. Или — в чем плохо?
П а н о в а. В чем хорошо.
П л а т о в. Просто… Хорошо.
П а н о в а. И мне.
П л а т о в. Есть разница…
П а н о в а. Разница?
П л а т о в. Когда ты появляешься… мне хочется остановиться.
П а н о в а. Как — остановиться?
П л а т о в. От бега, которым я бегу всю жизнь. Остановиться, ибо все, ради чего эта сумасшедшая гонка, перестает вдруг что-либо значить. (Пауза.) И еще.
П а н о в а. Говори.
П л а т о в. Ушло одиночество.
П а
П л а т о в. Особое одиночество… Среди людей и дел! Когда жизнь вдруг становится… объемна во времени. Когда в настоящем совмещается и прошедшее и будущее. Ушедшие близкие все чаще приходят во сне как живые… И — ты, как если бы ты была со мною всегда… (Пауза.) И еще.
П а н о в а. Говори.
П л а т о в. Мне было двадцать восемь, я шел вечером по гуляющей ялтинской набережной, и не было ни одной женщины от семнадцати до семидесяти, которая не обернулась бы на меня. И не было ничего, что я не смог бы тогда совершить. (Пауза.) Я чувствую себя этим двадцативосьмилетним с тобой.
П а н о в а. Что же тогда… плохо?
П л а т о в. Это и плохо!..
П а н о в а. Объясни.
П л а т о в. Эти твои подруги… Они развлекают тебя, каждая по своей «статье»… Муж — это спорт, здоровье, поездки в горы… И я… А что — я?
П а н о в а. Ты… Вот будем в Париже, и все будет хорошо.
П л а т о в. Да…
П а н о в а. Ты для меня — многое.
П л а т о в. Да-да…
П а н о в а. Очень многое!.. Я сейчас вернусь. Мне должны звонить насчет кафеля.
П л а т о в. Разумеется.
П а н о в а. И, пожалуйста, согласуй директрисе этот приказ. Об увольнении. Сделай это для меня.
П л а т о в. Но…
П а н о в а. О чем мы говорим? Слушай, ты сделаешь это для меня.
П л а т о в (сдаваясь). Ну, хорошо…
П а н о в а. Хорошо?
П л а т о в. Сделаю…
П а н о в а. Сделаешь. До встречи!
П л а т о в. Через пять минут…
П а н о в а. До встречи в Париже!
Панова возвращается от дверей, открывает портфель, вынимает цветы и ставит их перед Платовым.
А ты говоришь!
П а н о в а уходит. Возвращается К а л и н к и н.
К а л и н к и н. Владимир Петрович…
П л а т о в (не сразу). Что?
К а л и н к и н. Это я, Владимир Петрович.
П л а т о в (не сразу). Вижу.
Молчание.
К а л и н к и н. Может… сыграть? (Поднимает гитару.)
П л а т о в. Сыграть.
К а л и н к и н. Из первого отделения, из второго?
П л а т о в. Чего?
К а л и н к и н. Говорю, из какого отделения?
П л а т о в. Все равно…
К а л и н к и н (тихо, под гитару поет романс Николая Ширяева на слова А. Фета «Тебя любить, обнять и плакать над тобой»).
Сияла ночь, луной был полон сад, Сидели мы с тобой в гостиной без огней. Рояль былЭто не из концертной программы… Так, для личных друзей…
Ты пела до зари, в слезах изнемогая, Что ты одна — любовь, что нет любви иной, И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя, Тебя любить, обнять и плакать над тобой!..(Умолк.) Не созвучно эпохе, я понимаю…
П л а т о в (глухо). Играй.
К а л и н к и н (продолжает).
Прошли года томительно и скучно, И вот в тиши ночной твой голос слышу вновь, И веет, как тогда, во вздохах этих звучных, Что ты одна — вся жизнь, что ты одна — любовь…Калинкин умолкает; поднявшийся Платов убирает цветы, принесенные Пановой: сначала кладет их на стеллаж с кубками, потом убирает в ящик стола, наконец — запихивает в самый нижний ящик и прихлопывает дверцу.
П л а т о в. Дурак.
К а л и н к и н. Кто? Владимир Петрович?
П л а т о в. Есть… За что боролись, на то и напоролись. (Пауза.) Играй…
К а л и н к и н. Из другого отделения?
П л а т о в. А ты еще миндальничаешь с ними. Навещаешь за казенный счет… (Пауза.) Закончи песню.
К а л и н к и н (вздохнув, трогает струны).
…Что нет обид судьбы……Неожиданно вступает Платов, и Калинкин сразу умолкает, продолжая лишь аккомпанировать… И оба не замечают при этом, что в дверях появляется П е т р о в а.
П л а т о в (поет, словно припоминая забытые слова).
…Что нет обид судьбы и сердца кручей муки, И жизни нет конца, и цели нет иной, Как только веровать в рыдающие звуки, Тебя любить, обнять и плакать над тобой!..К а л и н к и н (заметив директора, прижимает струны). Директор…
П л а т о в (никого не видя и не слыша).
…Как только веровать в рыдающие звуки…К а л и н к и н (в панике). Владимир Петрович…
П л а т о в.
…Тебя, любить, обнять и плакать над тобой…К а л и н к и н. Эх…
…Прикрывая Платова, Калинкин бросается с гитарой навстречу директору.