Приказано поступать по совести
Шрифт:
Полина промолчала, ибо ей попросту нечего было ответить на это.
В этом и крылась изначальная причина наших разногласий. Мы выращены в разных условиях, мы по-разному воспитаны, мы живём в разных реальностях. Нам никогда не понять друг друга и с этим стоит просто смириться.
– Ладно, чёрт с тобой, - тяжело вздохнула Полина, - верь, во что душа пожелает! Только одно условие - не мешайся! И тогда, я думаю, мы приживёмся.
– Как пожелаешь.
– пожал плечами я.
– Ладно, спасибо тебе за разговор. Я, наверное, пойду.
– сказала Полина, встав из-за стола.
Попрощавшись, Полина ушла, а я остался наедине с собой и
***
Мы сидели на кухне вдвоём. На улице уже давно стемнело, однако освещение ещё не включили, а потому город погрузился в ночную тьму. Дул сильный ветер, и, возможно, даже шёл мелкий дождик.
Вот уже на протяжении нескольких минут между нами сохраняется тишина, отчего воздух буквально звенит от напряжения. А всё потому, что я никак не могу подобрать нужные слова, хоть до этого и прокрутил в голове все варианты развития диалога по несколько раз.
– Говори, как есть, чего уж...
– тяжело вздохнул отец, отпив горячего чая из кружки.
– В общем, - выдохнул я, набравшись смелости, - пап, мне тревожно в последнее время. Тревожно за наше будущее. Словно беда надвигается на нашу страну, и избежать её невозможно. Мне кажется, что скоро начнётся война.
Отец почти никак не отреагировал. Лишь снисходительная ухмылка отделяла выражение его лица от того, чтобы быть названным безразличным.
– Выходит, ты тоже это заметил. Молодец, хвалю.
– Ты...ты знал?!
– воскликнул я от удивления.
– Не знал, но догадываюсь.
– флегматично отметил отец - вчера генштаб совместно с чрезвычайным комитетом резко ограничили доступ офицерского состава к данным вешней разведки, полученным за последние полгода. К тому же, СИБ усилил охоту на ведьм и пытается нарыть компромат на самых эффективных армейских командиров. Не знаю, что им ударило в голову, но всё это явно неспроста. Да и так называемая "элита" вдруг закопошилась, буквально наперегонки вывозят деньги в Румынию. Такие вещи тоже не происходят просто так. И это лишь то, что я вижу. А теперь представь себе, сколькое сокрыто от глаз простых смертных?
– И что ты собираешься делать?
– спросил я.
– А что я могу сделать? Наше положение сейчас хуже некуда, мы словно меж двух огней. С одной стороны генштаб и американцы, с другой стороны Россия, и все от нас чего-то хотят. Генштаб хочет двадцать четвёртого числа отправить нашу бригаду на учения, на север страны. Они хотят полностью оголить Кишинёв, чтобы некому было его защитить, случись вдруг что. Всё, что я могу сделать - это как можно дольше оттягивать отправку...
– Но что делать мне, отец?
– вопросил я.
– Ты должен защитить Еву, ибо никто кроме тебя не может этого сделать. Напишете
– А как же ты?
– я смотрел на него глазами, полными отчаяния и непонимания.
– Буду защищать Родину, - обречённо улыбнулся он, - как делал это всегда. Послушай, Андрей. Возможно, меня больше не будет рядом. Пора тебе становиться мужчиной, пора брать на себя ответственность и защищать близких.
Мне было больно от осознания того, что судьба многострадальной страны и маленького народа практически предопределена. И ещё сильнее сердце обливалось кровью от того, что я ничего не могу с этим сделать. Хотелось рыдать от своего собственного бессилия. Почему так? Почему мы ничего не можем сделать, почему не можем защитить себя? Почему мы не можем сами взять в руки свою судьбу?
– И помни, Андрей, - тихо добавил отец, - всегда поступай по совести. Ведь будучи ведомым только моралью и нравственностью, ты останешься непобеждённым. Держи это у себя в голове. И тогда даже в кромешной тьме ты сможешь найти лучик света.
– Так точно, товарищ полковник.
– пробормотал я.
Меня терзало стойкое ощущение того, что отец чего-то не договаривает. Он слишком спокоен и рассудителен, по нему и не скажешь, что мы обречены. Возможно, у него есть какой-то план. Но какой?
Глава 8
20 декабря 2025 года, утро
Ночью мне не спалось. Голова гудела от миллионов мыслей, от безобидных и до самых страшных. Меня терзали размышления о грядущей войне, о неотвратимости судьбы и о бессилии миллионов людей, оказавшихся не в состоянии писать собственную историю. Пустив всё на самотёк и позволив предателям и продажным министрам повелевать нашими жизнями, мы вернулись к тому, от чего изначально пытались отойти. А именно, пока народ будет проливать кровь и делить последний кусок хлеба, предатели, засевшие в высоких кабинетах, будут договариваться с врагами о цене предательства.
Хотя о чём договариваться? "Народные" лидеры Молдовы ещё в нулевых отлично справились с тем, чтобы сдать нашу страну американцам. Они выполнили свою задачу. Отдали нашу независимость, продали нашу землю и экономику западным корпорациям и обрекли многонациональный народ на рабство взамен на кредиты, которые всё равно были разворованы. А козёл отпущения всегда был один - русские. Что бы не произошло, везде был бы найден русский след и Россия вновь стала бы главным виновником всех проблем страны. И пока народ охотно верил в байки, доносящиеся с телевидения и из уст говорящих голов, политики договаривались о том, сколько будут стоить души простых людей.
А теперь, когда два года назад мы отказались подчиняться американцам, они решили добить нас своими излюбленными методами. А именно танками и боевыми машинами, над орудиями которых развиваются демократические знамёна. И ценой так называемой свободы станут десятки, сотни тысяч жизней ни в чём неповинных людей. Такова цена либеральных общечеловеческих ценностей. Забавно, что те, кто громче всех говорит о человечности, являются самым оторванным зверьём, готовым убить десятки, сотни миллионов людей ради своих империалистических амбиций. Тому пример разрушенная Россия и прекратившая своё существование Украина, которая специально была подставлена американцами под удар. Десятки миллионов людей. Исключительно холодный расчёт.