Приказано поступать по совести

Смерть. Сколько себя помню, я всегда думал о ней, как о чём-то далёком. О чём-то, что меня не достанет, а даже, если она когда-то до меня и доберётся, то к этому моменту я уже проживу свою жизнь на славу, и умру с улыбкой, понимая, что я прожил её не зря. Не подумайте, я ни в коем случае не жалею о том, как я прожил свою короткую жизнь, и уж тем более я не собираюсь пускаться в рефлексии о том, что я прожигал драгоценное время на пустые вещи и мимолётные удовольствия.

Моя жизнь была полноценной. В ней были и счастливые моменты, и печальные. Были взлёты, были падения. И несмотря на те лишения, которые мне пришлось перенести, у меня всё равно была любящая семья, верные друзья, было любимое дело, были цели и стремления, были идеи, смысли и высокие значения, и было, ради чего и ради кого жить.

И тем не менее, есть одна вещь, из-за которой

я буду себя проклинать даже после того, как я отправлюсь в ад. Я никогда не прощу себе, как легкомысленно я относился к своей жизни. Я думал, что лишиться её можно только при определённом стечении обстоятельств, в котором я никогда не окажусь. И вплоть до недавнего времени я даже не подозревал, что в один момент моя жизнь может перевернуться с ног на голову. Что в один холодный пасмурный декабрьский день, мне - школьнику-старшекласснику - придётся взять в руки оружие и сражаться с профессионалами, чья задача - убить нас. И только сейчас, пересматривая все ситуации, в которых мне довелось побывать, я понимаю, сколько раз я был на волоске от смерти, сколько раз, ввязываясь в уличные драки, я рисковал остаться в том же переулке, куда и зашёл, только с ножом под рёбрами. Я никогда не прощу себя за то, что я остался в этом проклятом городе вместо того, чтобы скорее бежать как можно дальше от очага возгорания и спасать себя, своих друзей и родных.

Я это понял только сейчас, побывав в холоде и голоде, почувствовав запах пороха, крови, пота и дерьма, увидев гибель близких людей, и познав, каково это, когда смерть дышит тебе в спину.

Однако толку уже сейчас жалеть? Я загнан в угол, помощи ждать неоткуда, а в магазине всего лишь семь патронов. Вот он - конец. Я слышу скрип дверей снизу, слышу их топот и их голоса. Их много, очень много. И все они идут сюда, чтобы убить меня самыми изощрёнными способами. Вот она - смерть, шагающая прямо за мной по пятам.

Я ещё раз проверяю магазин пистолета. 7 патронов, как и десять минут назад. Можно конечно поступить, как главный герой, какого-нибудь боевика, и потратить весь свой боезапас на то, чтобы забрать с собой как можно больше врагов. Однако я думаю по-другому. Я видел, что эти мрази делают с людьми. Я через слишком многое прошёл, чтобы просто так сдаться им. Мы с честью сражались, защищая себя и близких себе людей, многие из нас уже мертвы. Однако они умерли как герои, а не как дрожащие твари. Когда настал их черёд, они смотрели смерти прямо в глаза и умерли грудью вперёд. И я не имею права посрамить погибших товарищей, не имею права отдать себя на растерзание гиенам!

Вдруг, я вспомнил про последнюю гранату, болтавшуюся у меня на поясе. Я крепко сжал её в ладони, другой рукой поудобнее перехватив рукоять пистолета. Они будут здесь с минуты на минуту. Но я успею, успею выдернуть чеку прежде, чем автоматная очередь прервёт мою жизнь. Я готов убить себя! Всё, хватит с меня этого кошмара! Отвоевался, боец!

18 декабря 2025 года, полдень

Почти два года прошло с военного переворота в Республике Молдова. Сказать, что жизнь в стране сильно изменилась - значит соврать. Едва ли рядовые граждане заметили изменения в своём быту. Поменялись только говорящие головы, сидящие в парламенте и резиденции Президента. На смену парламентариям в пиджачках и галстуках, рассекавших по городу на тонированных автомобилях, пришли военные, теперь уже разъезжающие по городу на УАЗиках и "Хамви". И несмотря на эти метаморфозы в правящих кругах, проблемы остались всё те же. Чиновники продолжали воровать, полиция продолжала крышевать банды и теневой бизнес, цены на газ и электроэнергию всё так же росли, а зарплат едва ли хватало на то, чтобы жить в таких условиях. Однако люди всё равно продолжали жить. Жаловались, но всё равно продолжали.

Для меня же расклад был немного другой. Я не знал голода и нужды. А всё благодаря отцу, бывшему бригадным полковником - командиром 2-й Кишинёвской мотопехотной бригады.

И хоть я был далеко не из простой семьи, к самоназванной элите я себя никогда не причислял. Я на дух не переношу этих людей: надменных, высокомерных, упивающихся своим превосходством и держащих других людей за биологический мусор. По жизни мне довелось встретить немало таких кадров. Зачастую это были богачи, чиновники, члены интеллектуальной и творческой интеллигенций, а так же, как это не странно, их детки, ведь как нам известно - яблоко от яблони недалеко падает. Мягко говоря, общение с этими людьми у меня не задавалось

и не приносило мне никакого удовольствия. Мы с ними разные, мы живём в разных мирах. И стоит признаться, я даже рад тому, что ничто меня с ними не связывает.

От мыслей о жизни меня оторвал школьный звонок, ознаменовавший начало перемены. Ученики засобирались, в спешке запихивая учебники и тетради в рюкзаки и столпились в проходах между рядами парт, торопясь покинуть кабинет. Класс начал пустеть. Я взглянул в сторону окна. По небу стремительно проплывали серого цвета облака, а ветер качал из стороны в сторону голые ветви деревьев. Типичный на самом деле пейзаж для зимнего Кишинёва - серый, холодный, мрачный, депрессивный.

От него становится холодно на душе, и хочется замкнуться от остального мира, с головой окунувшись в вымышленные миры компьютерных игр или фантастических книг, которые уносят тебя в волшебные миры, полные прекрасного и неизвестного. Однако далеко не все вымышленные реальности являются оплотом добра и гармонии. Какие-то вселенные бросают тебя прямо в эпицентр страшных событий, происходящих в жестокий и беспощадных условиях, в которых нет места слабым людям. Однако в этих столь различных мирах есть то, что и привлекает миллионы людей и заставляет их окунуться в эти вселенные с головой. Несмотря на всю жестокость вымышленных постапокалиптических или антиутопических миров, в них есть надежда. Там самая наивная надежда на светлое будущее, которая уже давно угасла у людей, живущих в нашей маленькой Молдове. "Народ без будущего и надежды" - так теперь называют молдавский народ.

Из пучин размышлений меня вырвал Вадим, возникший, словно из ниоткуда:

– Андрюх, погнали в столовку?

– Так урок же скоро.
– возразил я.

– Ты чего, братух, в облаках витаешь? Большая же!
– Костян удивился моему ответу.

Похоже, что находясь в раздумьях я совсем потерял счёт времени. Обычно такое настроение не свойственно мне. Конечно, я частенько размышляю на глобальные темы, однако редко когда я погружаюсь в свои раздумья настолько сильно, что теряю счёт времени. Тем не менее, на то была причина, которую мне было сложно объяснить даже ближайшим своим друзьям.

– Ладно, погнали!
– согласился я, после чего встал со стула, и закинув учебник с тетрадкой в рюкзак, двинулся в сторону выхода из класса.
– А Егор с Коляном где?

– Они уже там. Решили тебя не ждать!
– с усмешкой ответил Вадим.

В коридоре было шумно и многолюдно, как это обычно и бывает на большой перемене. Оно и не удивительно - у учеников выдалось свободное время, в которое они могут пообщаться друг с другом, погулять, поесть или просто расслабиться и отдохнуть от уроков. Хотя, не сказать, что для общения с друзьями мне требовалась именно перемена. С болтологией я неплохо справлялся и во время уроков, за что периодически отхватывал сначала от учителей, а затем и от отца. Правда, от отца в меньшей степени, ибо ему было совсем не до того, чтобы заниматься чтением нотаций своему сынишке-одиннадцатикласснику.

В прочем, не только болтовня о пустяках разряжает скукоту на уроках. Нередко я просто сидел за партой с блокнотом и механическим карандашом, вписывая туда наброски для моего будущего романа. Это дело наравне с раздумьями о жизни затягивало меня с головой, и порой я мог часами без перерывов сидеть и писать. Однако не всегда измышления затягивали меня с головой на долгие часы. Началось это, наверное, пару недель назад.

Возможно, кто-то посчитает меня шизофреником или паникёром, но я буквально каждым сантиметром своей кожи, каждым волоском на своём теле чувствовал напряжение и тревогу, повисшие в воздухе. После двух пережитых переворотов, войны на Украине, Заражения Западной России и ядерного удара по Украине у меня выработалось определённое чутьё, и мне стал предельно понятен алгоритм, как я его называю, Начала Конца. Если говорить проще - любой грандиозный шухер, будь это заточение двадцатимиллионной Москвы в карантин или ядерный удар по Киеву, даёт о себе знать заранее, ещё до начала. Признаки у него одинаковы, независимо от страны, времени года или географического положения. Паника на валютном рынке, предупреждения от иностранных посольств и резкая релокация офисов зарубежных компаний - вот они, главные вестники Армагеддона. А к ним прибавляются агрессивные заявления политиков, повышенная активность иностранных спецслужб и вооружённых сил других государств у границ "нестабильного региона" и чрезвычайное положение в самом регионе. Русские, румыны, американцы - чьи войска только не упоминались в новостных сводках последних недель. И что примечательно, все их перемещения упоминались в контексте нестабильности в Республике Молдова, наступившей после военного переворота и начала военизации государства.