Приказано поступать по совести

Елисеев Сергей

Обычно Полина в дела отца не лезла, ибо меньше знаешь - крепче спишь. А уж то, честный ли у него бизнес или нет - это неважно, если все её хотелки исполнялись по щелчку пальцев. Однако, сейчас что-то подсказывало ей, что она обязана узнать, о чём идёт разговор. Впервые в ней взыграла интуиция, которая говорила ей, что всё это явно не к добру.

Тихонько подкравшись к двери из красного дерева, Полина прижалась к стене. Дверь была не была закрыта, а потому слышимость была отличной.

– Ты делаешь недостаточно, Шумилов!
– с явным упрёком сказал незнакомый Полине мужской голос. Голос звучал уверенно

и поставлен был хорошо, однако что-то в нём было не так. Полине понадобилось несколько мгновений для того, чтобы прийти к очевидной мысли: для говорившего русский язык не был родным. И выдавал его едва слышный акцент, свойственный англичанину.

– Моя служба безопасности работает в усиленном режиме!
– воскликнул в ответ отец Полины, громко стукнув кулаком по столу.
– только на прошлой неделе они поймали трёх разведчиков...

– И этого недостаточно.
– перебил мужчина, но в миг его голос стал спокойнее, а говорить он стал тише - если бы на этом всё заканчивалось, я бы сейчас был в Бухаресте, а не здесь.

– О чём ты?
– непонимающе спросил Шумилов.

– Русские всё знают. И они готовятся. Вчера Кантемировская дивизия покинула свой пункт постоянной дислокации и выдвинулась в Одесскую область. И если мы ничего не сделаем, то уже через пару недель она в полном составе будет прямо у границ Молдовы!

– Кантемировская? Это же...

– Да, это единственная полнокровная танковая дивизия русских. Остальные не успели восполнить потери в технике и живой силе.
– пояснил мужчина, выдержав театральную паузу.

– Значит, русские играют ва-банк...
– задумчиво протянул отец Полины.

– Русские может и выбыли из игры, но они никогда не мирились с угрозой, возникающей вблизи их рубежей. Они за какие-то месяцы потеряли тридцать миллионов человек, а сама Россия лежит в руинах, если вообще до сих пор существует, и они больше не допустят, чтобы кто-то пытался с ними играть.

– Что ты хочешь этим сказать?
– голос Шумилова сделался ещё тише, отчего Полине приходилось прикладывать усилия, чтобы услышать, о чём они говорят.

– А то, что если мы будем медлить, русские успеют подготовиться. Более того, они будут знать каждый наш следующий шаг. И тогда они придут наводить порядок, но делать они это будут жёстко и радикально. Они вспомнят нам всё, что произошло за последние три с половиной года. И если это произойдёт, - голос мужчины прозвучал зловеще, а короткая пауза создавала ещё большее напряжение, - то все, кто хоть как-то причастен к этому провалу, если и останутся живы, то солнца не увидят уже никогда. И ты, Шумилов, будешь первым, кого пустят в расход.

– Это ещё почему?
– искренне возмутился отец Полины.

– А потому, что наши предки это уже прошли во Вторую Мировую! Мелкие сошки очень разговорчивы, особенно когда они попадают в руки русской разведки. И никто не гарантирует, что ты не окажешься таким же...

Повисла тишина, а воздух прямо-таки звенел от напряжения. Полина даже не заметила, что затаила дыхание, слушая разговор двух мужчин.

– Какой вывод мы делаем из этого?
– наконец спросил Шумилов.

– Подготовку надо ускорить. В агентуру русских следует запустить дезинформацию. Пусть они думают, что времени у них ещё много...

– Когда начнётся сама

операция?
– поинтересовался отец Полины.

– 27 декабря и ни днём позже. Схваченных русских агентов пустить в расход, с них нечего взять. А твоя задача, Шумилов - это меньше говорить и больше работать. И тогда ты и твоя семья будете купаться в золоте и красной икре где-нибудь в Майами.

Дальше Полина не слушала, ибо тревожные мысли переполняли её и гудели настолько громко, что заглушали голоса двух мужчин. Стараясь не издавать лишнего шума, Полина спустилась на первый этаж. Взяв с собой только телефон, да сумочку, Полина оделась и отправилась, куда глаза глядят. Ей нужно было переварить услышанное.

Однако мысли всё никак не складывались в единый пазл, а здравого смысла в них было не больше, чем в нелепом сне. Полина чувствовала, что вся суть разговора словно ускользала от неё, хоть и была на виду. Силясь понять услышанное, девушка перебирала варианты один а другим, а затем отметала их, как либо несостоятельные, либо попросту глупые. Но ей было ясно одно: "операция", о которой говорил отец, явно будет исполинских масштабов. И, как поняла Полина, непосредственно ход этой самой "операции", а также и её последствия затронут каждого.

И тут, Полина поняла, что она попросту не в состоянии до конца понять и осознать произошедшее. И тут в голове словно зажглась лампочка. Неожиданно для себя девушка вновь вспомнила про Андрея Белозёрова, хоть на последние полчаса и думать о нём забыла. Почему-то ей показалось, что именно он может ей помочь, может пролить свет на происходящее. Неожиданно для себя Полина вдруг начала воспринимать Андрея, как возможного союзника, нежели врага. И почему-то от этой мысли ей стало легче. Быть может потому, что её успокаивало само осознание того, что в этой ситуации хоть кто-то может ей помочь. А может и потому, что было в этом Андрее что-то особенное.

Полина твёрдо решила для себя, что завтра она поговорит с парнем и попытается узнать как можно больше ответов. Если он, конечно, вообще знает хоть что-то. Но девушка верила в лучшее, а потому, остановившись, она обернулась и побрела назад домой. Утро вечера мудренее. К тому же, ей предстоял тяжёлый день, который она собиралась посвятить поиску ответов.

Глава 7

19 декабря 2025 года, день

Выстрел! Автомат Калашникова громко выплёвывает пулю калибра 5.45 мм, приклад же больно отдаёт в плечо. Спустя пару секунд голос из-за спины объявляет:

– Десятка! Молодец, Белозёров, уже одиннадцатая пуля прямо в яблочко! Лучший результат в параллели!

Встаю на ноги и разряжаю автомат, после чего отдаю сначала автомат, а затем и магазин Валерию Антоновичу - нашему инструктору по начальной военной подготовке. Валерий Антонович - высокий худощавый мужик, явно за пятьдесят - отставной майор, служивший сперва в сухопутных войсках, а после принимал участие в миротворческой миссии в Ираке, где был ранен и получил контузию.

– Да херня всё это, Валерий Антоныч, уж вам-то не знать?
– вопрошаю я, силясь перекричать грохот одиночных выстрелов, расходящийся по всему просторному помещению подвального тира, в котором и проходили наши уроки по военной подготовке.