Приказано поступать по совести
Шрифт:
Но голос, доносившийся из-за спины был настойчив, он отчаянно звал Ивана, просил его не уходить. Вдруг наваждение схлынуло. Чары таинственной красавицы спали и Ваня, что есть мочи, побежал обратно во тьму. К голосу, такому знакомому и даже родному...
***
Иван резко очнулся, закашлявшись и начав глотать ртом воздух. Над ним висел Олег и двое медиков, что усердно старались его откачать. И у них получилось.
– Что...произошло...
– пытался спросить Ваня, но воздуха отчаянно не хватало.
– Отбились, братан, отбились! Ты, главное, дыши!
– отвечал Олег,
– Его надо в лазарет. Раны несерьёзные, но осколками посекло знатно.
– сказал один из медиков.
– Хорошо.
– дал добро Мельник.
Медики положили Ивана на носилки после чего понесли его в здание казармы, где и находился лазарет. Благо, это было недалеко - какие-то сто метров.
Ваня покрутил головой. На земле валялись осколки разорвавшихся боеприпасов, обломки сбитых БПЛА. Стены уцелели, враг не успел прорвать периметр, что рядового Максименко несомненно радовало. Но и потери были так же страшны...
Танков Т-72 у бригады больше нет. Все они оказались взорваны вместе с боекомплектом и ангаром, где они располагались. Здания второй и третьей казармы были изрядно потрёпаны дронами, а дозорно-сторожевые вышки были уничтожены гранатомётными залпами. Ваня не знал, сколько солдат погибло, сколько ещё техники было потеряно. Он был не в состоянии ясно мыслить, ибо он отчаянно нуждался в отдыхе. Прямо на носилках Иван отключился вновь.
***
Полковник Белозёров прибыл в ППД 2-й мотопехотной бригады в 03:43 утра. Атака уже полтора часа, как была отбита. Однако вызвали полковника не только из-за самого факта нападения на базу, но и по иной, куда более важной причине.
– Доложите обстановку.
– сказал полковник дежурному офицеру.
Все командиры ротного и батальонного уровня собрались в командном пункте охраны, ибо главный штаб был уничтожен во время налёта на базу.
– Противник, - начал доклад командир третьей роты, бывший дежурным офицером в ночь на двадцать второе декабря, - действовал двумя группами. В задачи первой группы входила атака с воздуха на критически важные объекты базы, такие как казармы, склады боеприпасов и ангары бронетехники. Вторая группа, пехотный отряд, вступила в стрелковый бой с двумя часовыми, однако серьёзного огневого воздействия на кордон не оказывала. По уровню вооружения, огневой мощи и численности противник многократно превосходил часовых и мог смести их за считанные секунды. Но он этого не сделал, предпочитая дать часовым возможность прийти в себя и вступить в бой.
– Почему они этого не сделали?
– спросил Белозёров.
– Предполагаю, что в задачи группы входил не столько прорыв периметра или уничтожение нашей обороны, сколько попытка растянуть наши силы и создать брешь для дронов.
– Почему дроны не были зафиксированы радарами ещё на подлёте?
– с упрёком в голосе спросил командир первого батальона Степан Ионеску, исподлобья посмотревший на дежурного офицера.
– Дроны, - сказал офицер, закашлявшись, - были запущены с периметра базы. С учётом того, что бригада не располагает средствами РЭБ или надлежащими средствами ПВО, у нас просто не было бы времени среагировать даже при своевременном обнаружении птичек противника.
– То есть дроны противника стали для нас абсолютной неожиданностью?
– уточнил Белозёров.
–
– А каким образом им удалось взорвать танки? Это же сколько взрывчатки надо?
– удивился Ионеску.
– На самом деле не сильно много, если взорвать боекомплект танков, а не сами танки. С чем противник успешно справился...
– Это что получается?
– возмутился Ионеску - Танки стояли в ангаре вместе с боекомплектом, часовые прошляпили нарушение периметра двумя группами противника, а атака дронов стала для нас полной неожиданностью? Не слишком ли много совпадений, капитан?!
– Полагайте, как знаете, товарищ майор, а всё было именно так.
– отрезал офицер.
– Не кипятись, комбат, тут всё намного сложнее...Они явно это спланировали, знали все наши бреши, раз смогли провернуть это, да так, что мы не успели толком что-то предпринять...- Белозёров погладил щетину, после чего обратился к офицеру - Каковы потери?
– 10 человек погибших, из них 6 часовых и четыре солдата, погибших в стрелковом бою с пехотной группой. Также 20 раненых, в основном осколочные ранения. Только два пулевых и одно ожоговое. Помимо ангара и штаба повреждены здания казарм и склад боеприпасов, но потери несущественны.
– доложил офицер.
– Что известно о противнике? Есть соображения, кто это был?
– спросил Ионеску
– А вот тут самое интересное. В бой с пехотной группой противника, помимо часовых, вступило первое отделение второго взвода второй роты первого батальона. Вслед за ними подоспели бойцы соседней роты, вследствие чего огневое и численное преимущество было за нами. Но главное, что противник не собирался отступать. Наоборот, они стояли до последнего и погибли все до единого.
– Чья экипировка? Шевроны, опознавательные знаки - что-то нашли?
– Всё русское.
– бросил офицер.
Наступила гробовая тишина, которую вновь нарушил дежурный офицер:
– На телах погибших солдат были обнаружены соответствующие татуировки: знаки отличия ВДВ, ЧВК "Вагнер", православные кресты...
– Что же это выходит? На нас напали русские?
– удивился Ионеску.
– Глупость...
– неожиданно сказал полковник Белозёров.
Теперь дюжина пар глаз удивлёнными взглядами уставились уже на него.
– Это ещё почему?
– возник командир третьего батальона, до сего момента хранивший молчание.
– Потому что я знаком с русским спецназом. И с диверсантами в том числе.
– неожиданно резко ответил комбриг - И я могу вас заверить в том, что это профессионалы. Диверсанты никогда так просто не подставляются. И уж точно никаких татуировок они не делают!
– И что же вы этим хотите сказать?
– То, что кому-то очень сильно надо, чтобы мы поверили в причастность русских к нападению. А посему, приказываю воспринимать события предыдущей ночи, как провокацию. Бригаду привести в состояние полной боевой готовности. Организовать оборону по периметру, поднять в небо дроны. Мы должны контролировать окрестности. На этом всё. Разойтись.
– приказал Белозёров, после чего покинул командный пункт.