Приказано поступать по совести

Елисеев Сергей

Я поднимался вверх по дороге, минуя лесополосу. Вот-вот, и я окажусь на Чеканах. Дорога была пуста, и за всё время моего следования вдоль неё, мимо меня не проехало ни одно машины. Ей богу, словно конец света наступил. Будь моя воля, я бы остался у Полины. Однако свои коррективы внесло сообщение от Евгения Анатольича, которое гласило, что в 19:00 в зале будет общий сбор. Будет обсуждаться дальнейший план действий в сложившейся ситуации.

Я же решил, что это идеальная возможность, чтобы предупредить пацанов о надвигающейся беде, ибо иного шанса может и не быть. После произошедшего сегодня я понял, что уезжать необходимо

как можно скорее. С каждым днём пребывание в городе становится всё опаснее, а уверенности в завтрашнем дне всё меньше.

Я обсудил это с Полиной, затем позвонил Егору и мы сошлись на том, что покинуть Кишинёв стоит не позднее вечера завтрашнего дня. Дальше может быть слишком поздно.

Полина...мне вновь вспомнились её слёзы, отчаяние и раскаяние. Тёплые объятия, нежный поцелуй, учащённое дыхание и разгорячённое тело. Это были те самые моменты, когда окончательно спали все маски. Там не было места образам и ролям. Под маской деланного безразличия к окружающим и наигранного высокомерия оказалась хрупкая девушка, заблудившаяся в лабиринте под названием жизнь. Вот так в жизни бывает. Плохие люди на деле могут оказаться потерянными. Им нужен тот, кто сможет осветить им дорогу. И ежели найдётся такой человек, значит ещё не всё проиграно и шанс на искупление ещё не потерян. Могу ли я стать тем, кто укажет Полине путь и сможет провести её к выходу? Не знаю. Я ещё многого не знаю, как о ней, так и о себе. Многое ещё предстоит узнать, над многими вещами придётся проделать колоссальную работу. Но одно я знаю точно: произошедшее сегодня было не просто милым развлечением на один раз. Однозначно, это было начало чего-то прекрасного.

Однако пусть и маленькую, но победу жизни над смертью омрачали окружающие нас обстоятельства. Сможем ли мы пронести эту крупицу жизни сквозь боль, кровь и горе? Будет ли этой любви место в мире, что трещит по швам и готов разорваться в клочья в любой момент?

На Чеканах я встретился с Егором, Вадиком, Антохой и Кириллом и мы вместе двинулись в сторону спортзала. Мне стало поспокойнее, ибо рядом со мной мои верные друзья, да и кого же нам бояться, когда нас пятеро крепких парней-борцов? Причём бояться буквально некого, ибо даже на центральной аллее мы не встретили ни единого человека. Лишь изредка по дороге проносились автомобили. А ведь в обыденные дни центральная аллея всегда была оживлённым местом, особенно вечером.

– Как думаете, пацаны, что скажется?
– спросил Вадик.

– А хрен его знает.
– сплюнул Кирилл.
– Что мы можем сделать то? Разве что самоорганизоваться и прикрывать друг друга.

– Но какой от этого смысл, если всё равно через несколько дней начнётся война?
– парировал Егор - Надо предупредить наших, Андрюха.

– Я знаю.
– бросил я - Не волнуйся, я всё им расскажу.

На несколько минут воцарилась тишина. Нам было о чём поговорить, но пацаны были явно не в настроении. Все находились в размышлениях.

– Знаете, пацаны...
– вдруг заговорил доселе молчавший Антоха - а я не уеду никуда.

Мы вопросительно уставились на него и он тут же пояснил:

– Я в этом городе вырос. Тут вся моя история, вся моя родословная. Я вместе с вами стоял за эту улицу, защищал тех, кто в этом нуждался. Не могу же я просто так взять, всё бросить и свалить!
– воскликнул он.

– Согласен с Тохой.
– поддержал

Вадик - Чего же тогда стоят наши слова про честь и любовь к Родине, если мы бросим тех, кого сами себе поклялись защищать?

Парни были правы. Я и сам это чувствовал в последние дни. У меня есть приказ. Приказ поступать по совести. Но поступлю ли я по совести, если брошу родной город и, поджав хвост, сбегу от войны и засяду в глухой дали, тише воды и ниже травы, в ожидании того момента, когда всё закончится.

Кто кроме нас сможет защитить народ? Страна давно продана сильным мира сего, цена уже обговорена. Правительство уже давно сделало свой выбор, и сейчас, ослабляя остатки армии, они расчищают дорогу захватчикам, прибывшим по нашу душу из-за океана. Они не собираются защищать граждан той страны, что они продали американцам. И если даже мы откажемся от своего долга, то кто тогда встанет на защиту нашей Родины и народа. Кто, если не мы?

А мы тем временем подошли к спортзалу, бывшему нам родным домом. Спустившись вниз по лестнице, мы зашли в полуподвальное помещение, битком набитое людьми.

Тут собрались пацаны всех возрастов, человек семьдесят в общем и целом. Были тут и "Зрелые", и "Старшие" и даже "Молодёжь". Выходит, тренер настроен серьёзно и не намерен гонять воздух почём зря.

– Вот и вы!
– воскликнул Бродяга, завидев нас на пороге ковра.

В миг десятки взглядов устремились в нашу сторону, отчего мне сделалось не по себе.

– Ну, мы, а что?
– пожал плечами Егор.

– Андрюха, - обратился ко мне Костя, - ты в курсе, что ты теперь прямо-таки герой?

– Нет, с чего бы?
– непонимающе спросил я.

– Да видосы с тобой уже облетели весь интернет!
– выкрикнул кто-то из "Молодых".

– Что ж ты сразу не сказал, что был там?!
– возмутился Бродяга - Рассказывай, что там было!

Меня, мягко говоря, удивило то, что там, среди хаоса и ужаса, нашлись те, кто решились снимать стрелковый бой. Неужто людям сенсационные кадры дороже собственной жизни?

Я рассказал всё, что видел сегодня собственными глазами. Описал события, участником которых мне, к сожалению, довелось стать. Все находившиеся на ковре внимали моим словам, стараясь не перебивать. Временами с разных сторон до меня доносились проклятия и матерные междометия, адресованные в никуда.

Вадик, Антоха и Кирилл смотрели на меня, как на ходячего мертвеца, который жив вопреки здравому смыслу. Один лишь Егор стоял, прислонившись к стене и молча слушал мой сказ, опустив голову, изредка вздрагивая. Быть может, он делал это, дабы не было видно слёз. Он ведь тоже был там, вместе со мной. Он видел, как замертво падали люди, отчаянно пытавшиеся спастись. Как, заливаясь воплями, они цеплялись за нас, умоляя о помощи. Но мы не могли их спасти...

– Вот суки!
– яростно возгласил Костя, со всей силы ударив кулаком по стене.

Воцарилась гробовая тишина, которую нарушил голос, неожиданно раздавшийся у меня из-за спины.

– Рад, что вы живы, парни.
– словно бы безэмоционально сказал Евгений Анатольич, и, похлопал меня по плечу, после чего проследовал к центру ковра, встав на виду у всех находившихся здесь.

– У меня там была жена...
– сказал тренер, а голос его дрогнул, - эти твари убили её! Но вы здесь не для того, чтобы горевать. Горя ещё будет много, уж поверьте мне!