Приказано поступать по совести
Шрифт:
– Слышь, Егорыч, а чего Шевчука все так боятся, я не пойму. Ну ладно, школьный задира - такого как будто нигде нет?
– задал я вопрос.
– Эх, Андрюха, Андрюха, если бы всё было так просто. Был бы это обычный дебил, избивающий кого-нибудь за школой - никто бы и внимания не обращал на него, у нас во дворах такие истории каждый день происходят...
– То есть тут прям совсем мрак?
– перебил Егора я.
– Не то слово, блин. Была там история одна, я уже подробностей и не помню. Но если вкратце, год назад от него к другому парню девушка ушла. А этот верзила взял своих братков
От рассказа Егора чувство победы, овладевшее мной по окончанию потасовки, окончательно покинуло меня. Я почувствовал тяжесть внизу живота, коленки затряслись, а руки самопроизвольно сжались в кулаки. Так ощущается ужас смешанный со злостью.
– А менты что? Не могли же они это без внимания оставить?
– спросил я, надеясь услышать, что хоть в чём-то история обрела хороший конец, хотя я понимал, что раз я только что метал тарелку в Лёху, значит на хороший конец надеяться не стоило.
– А им изначально и не было похер, ибо видео разлетелось по местным каналам и новостным порталам, и набирало сотни тысяч просмотров. Любителям треш-контента явно зашло. Однако, как только районное управление полиции взялось за расследование - нужные люди занесли нужную сумму в конвертах, чтобы доблестные защитники порядка закрыли глаза на загубленные судьбы двух подростков и испорченную жизнь их родителей. Вот так, Андрюха - деньги и связи в современном мире решают всё. Наши сограждане хотели свободу и демократию, когда голосовали за либеральную партию в 2020 году, а по итогу получили кумовство и коррупцию такого масштаба, что даже от убийства и загубленных судеб можно откупиться за бабки, или решить этот вопрос через дядю-депутата.... Сука!
– Егор стукнул кулаком по столу в попытке выплеснуть нахлынувшую злость.
Знаете, после рассказа Егора я начинаю жалеть, что я не сломал пару конечностей тому упырю. Может хоть так мне стало бы легче? Хотя какой в этом смысл? Погибших от лап зверей, называющих себя людьми, уже не вернуть, а сломанные судьбы не починить. "Око за око - и мир ослепнет" - так, кажется, говорил один великий мыслитель. Не помню уже, кому принадлежала эта фраза, но она абсолютно точно описывает реалии нашей жизни.
– Слышь, Егор, а кто их родители вообще такие, что эти придурки ведут себя так, словно им всё можно?
– спросил я.
– Батя Шевчука парламентарий какой-то, а у Полины вроде как семейный бизнес.
– Семейный бизнес, - нервно усмехнулся я, - ты чё, прикалываешься?
– Ни в коем случае, - Егор выдержал небольшую паузу, - Moldovagaz называется.
– ухмыльнулся Егор.
– Да там в конвертах крутятся такие суммы, которые наши отцы вместе взятые за год зарабатывают.
– Вадик вставил свои пять копеек, подтвердив слова Егора.
– Даже не сомневаюсь.
– пробормотал я.
Наш разговор прервала нарисовавшаяся у входа в столовую заместитель директора по воспитательной работе. Оглядевшись, она быстрым шагом двинулась в нашу сторону.
– Ну что, походу за мной.
– кивнул я в сторону завуча, ухмыльнувшись.
И вдруг, в разговор вмешался Коля:
– Удачи тебе, Андрюха. И...спасибо тебе!
– сказал он, искренне улыбнувшись.
И всё-таки, не зря я влез в эту канитель. Когда за спиной верные друзья и благодарный тебе человек - можно хоть на убой отправляться!
– Белозёров, тебя потребовали к директору!
– сказала Надежда Петровна, невысокая худая дама лет сорока на вид, подошедшая к нашему столику.
– Ну, к директору, так к директору. Ведите!
– согласился я, поднимаясь на ноги со скамьи.
Путь к кабинету директора пролегал по тёмным школьным коридорам. Перемена ещё не закончилась, а потому в коридорах было очень много людей, которые то и дело оглядывались на меня. Похоже на то, что сегодняшняя заварушка уже стала слухом, быстро разлетевшимся по всей школе. Но меня это как-то не особо волнует.
Всю дорогу мы шли молча, пока перед нами не возникла дверь, ведущая в кабинет, где меня сейчас будут кошмарить за мои грехи перед высшим обществом. Тяжела жизнь справедливого человека, всё время приходится огребать по полной. Хоть я морально и был готов к предстоящей воспитательной беседе, перспектива попасть к директору в девятый раз за четыре месяца была, мягко говоря, мрачной.
– Удачи тебе, Андрей!
– сказала Надежда Петровна, после чего направилась в свой кабинет, соседний от кабинета директора.
Надежда Петровна никогда не питала неприязни ко мне, можно даже сказать, что относилась ко мне с пониманием. Не мудрено, они с мамой были хорошими подругами.
Дважды постучав по двери, я дёрнул ручку и, открыв дверь, зашёл вовнутрь. В кабинете было значительно светлее, чем в коридорах, но оно и не мудрено: через окно кабинета был виден задний двор школы, а чуть дальше, на возвышенности располагался стадион, находящийся в распоряжении учебного заведения. В коридоре же окон вообще не было, а потому я себя ощущал, как крот, у которого внезапно прорезались глаза.
По правую руку от меня расположился ряд шкафов, в которых хранились всяческие документы и личные дела учеников. На подоконнике стояли несколько небольших цветков, а у окна, за столом, сидела женщина с ярким макияжем, одетая в красное платье. На вид ей было лет сорок, хотя в реальности она была примерно на десяток лет старше
– Ольга Валерьевна, здравствуйте.
– поздоровался я, слегка кивнув ей.
– Ты же понимаешь, почему ты здесь?
– строго сказала Ольга Валерьевна.
– За то, что поставил на место пару мажоров, не дающих покоя другим ученикам.
– честно ответил я.