Приказано - спасти...

Мохов Игорь

— А как же немцы? — не оставляла свои расспросы Дольская.

— А что немцы? — пожал плечами Иван. — Они на бродах сидели. А мы по краю омута прошли. Тихонько, тихонько — потом через дорогу, шмыг — и ищите ветра в поле… Сюда, вот, дошли. Денек передохнем. А завтра ночью перейдем эту дорогу и дальше двинем. К своим…

— А если немцы на дороге засаду устроили? — Чекунов, не отводил взгляда от огня. Казалось вопрос, он задал просто так, особо не интересуясь ответом. Филиппов не обратил на это внимания.

— Все равно пробьемся. Товарищ капитан свое дело знает. У нас

есть два пулемета, пушка. А теперь и ваш тягач. Чем не танк?

— У меня на прицепе раненые, — поднял голову Семен. — Если под обстрел попадем, они даже вылезти не смогут. Нельзя нам в бой ввязываться. Нужно по-тихому проскочить. Лучше всего — прямо сейчас. Пока темно, пока не ждут…

Иван почесал затылок:

— Видишь, какое дело, Семен. Командир наш не зря привал объявил. У нас люди уже на ходу падать стали. Вот, хорошо, что картошку нашли. А то уже ремень некуда затягивать стало — живот со спиной слипся. Нам бы хоть денек передохнуть…

— Да ведь завтра немцы пулями могут накормить! Нас самолет-разведчик засек. Сейчас доложит по команде, днем уже засаду посадят! — Чекунов пытался как то объяснить, то, что он сам слишком хорошо знал. Опять в памяти всплыл свет фар, полосующий темноту леса. Пытающийся найти, застигнуть мечущиеся между стволов фигурки.

— Поставят пару пулеметов и причешут! Еще и прожектором подсветят. Они же не дураки. Прицеп — цель видная, не спрятать, не замаскировать. Раненые могут погибнуть!

— Прекратить панику! — прогремел вдруг голос из темноты. Широким шагом к костру подошел капитан Анохин. В отсветах огня блеснули артиллерийские эмблемы на петлицах. — Что вы себе позволяете красноармеец? Вас, что, немецкое командование сведениями снабжает? Отставить эти разговорчики! А Вы, товарищ капитан, почему не пресекаете?

Маслеников поднялся на ноги, одернул реглан:

— Простите, не вижу, с кем разговариваю. Представьтесь, пожалуйста.

Анохин недоуменно глянул в лицо летчика.

— Он не видит, — быстрым шепотом произнесла Фира. И это как то поубавило агрессивность капитана. Замявшись, он прокашлялся в кулак и козырнув, представился:

— Капитан Анохин, командир сводной батареи артиллерийских курсов подготовки командного состава.

На голове летчика не было ни фуражки, ни пилотки, поэтому он просто произнес:

— Капитан Маслеников, Н-ский легкобомбардировочный полк. Красноармеец говорит правду. Нас действительно облетел немецкий самолет. Я звук их моторов хорошо знаю.

— И что? Они тут постоянно летают. Ищут нас. Так хрен им в зубы. Не найдут!

— Не считай противника глупее себя, капитан. — шрамы на лице Масленикова начали наливаться кровью. — Ты за людей отвечаешь. И за здоровых, и за раненых.

— Да, отвечаю. И с меня спросят. Там, у наших. А здесь я паники не допущу.

И, развернувшись на каблуках, Анохин скрылся в темноте. Извиняющеся глянув на всех, следом ушел и Филиппов.

Еще немного посидев, стали расходиться. Уковылял к фургону Маслеников, в сопровождении Фиры и Андрея. А Чекунов остался сидеть возле костра, наедине со своими мыслями. С тяжелыми мыслями…

Чугунными шарами они катались в гулкой голове,

сталкиваясь и разлетаясь в разные стороны. "Что делать?" Извечный русский вопрос. И вечное отсутствие ответа…

Завтра вечером отряд капитана Анохина, вместе с группой Сивакова, должен пересечь шоссе. Каков шанс, что он попадет в засаду?

Насколько помнил Семен, в прошлый раз они попали под обстрел, как только выбрались на шоссе. Но тогда в группе был всего десяток окруженцев, вооруженных одними винтовками. С отрядом Анохина они не встретились. И был ли вообще этот отряд поблизости?

Конечно, возможно, что причиной той перестрелки и стал завязавшийся бой между отрядом Анохина и немцами. А группа, с которой шел Чекунов, просто оказалась в неудачном месте и в неудачное время. Ведь, насколько помнил Семен, они не заходили ни в какую сторожку, а шли все время лесом. Да и если верить карте Масленикова, шоссе они тогда переходили восточнее нынешнего местоположения.

Или же, перестрелка случилась только с группой Семена, а отряд капитана проскочил незамеченным?

А если Семен сейчас здесь, то где находятся его товарищи, с которыми он шел тогда? Возможно, как раз сейчас они двигаются лесом в сторону дороги? И повторится ли их столкновение с немцами завтра вечером?

Вопросы, вопросы, вопросы…

Если немцы действительно готовят засаду, то лучшим способом ее избежать, стало бы пересечение шоссе уже сегодня ночью. Но чтобы это сделать, необходимо убедить в своей правоте капитана Анохина. А как это сделать? Подойти и сказать: "Разрешите доложить, я старшина Чекунов из будущего! Знаю, что немцы засаду готовят!" Так ведь время военное, и капитану не до шуток… А по другому объяснить свое знание — не получится.

Пойти к Сивакову и попросить, чтобы он придумал для капитана какую ни будь причину поубедительнее, требующую вывоза раненых прямо сейчас? Уже лучше, но все равно… Даже если Борис Алексеевич и поверит (есть надежда, что после пересечения реки, он не посчитает слова красноармейца Чекунова пустым трепом), все равно приказ может отдать только Анохин.

А он этого не сделает. Нет, Семен ни в чем не обвинял артиллериста. Капитан Анохин — правильный командир. И на нем лежит большая ответственность за своих подчиненных. Сейчас он только-только собрал свое подразделение, и наибольшей опасностью считает потерю управления отрядом. И из-за этого, считает недопустимым дробление группы. Но, одновременно, это его преимущество. Потому что, пока есть единый отряд с командиром — это какая-никакая, но боевая сила. А не разрозненная толпа окруженцев, где каждый сам за себя.

Чекунов посмотрел на язычки огня, пробивающиеся из-под серой золы. Усмехнулся и подкинул в костер несколько сухих веток. Сучки затрещали, разгораясь, и колеблющийся свет пламени озарил лицо красноармейца.

"Вот так вот, боец Чекунов. Есть командир, есть и подчиненные, да только решение придется принимать тебе самому. И отвечать за последствия, тоже. Ведь ты уже принял на себя ответственность, когда вывез раненых через реку…

Значит, говоришь: "Приказано — спасти"? Ну, так ведь, приказ никто не отменял…