ПРИКЛЮЧЕНИЕ БОРИСКИ И ЕГО ДРУЗЕЙ.
Шрифт:
– Скорее, – поторопил его Бориска, – сейчас начнется съемка!
Он подождал, пока Бук усядется впереди всех на пол, поставил аппарат на край стола, включил автоматический спуск, чтобы самому сняться вместе со всеми, и поспешил занять место между папой и мамой. Торопясь, – фотоаппарат уже жужжал и вот-вот должен был щелкнуть – Бориска толкнул ногой заплечный мешок Бука. Мешок опрокинулся. Орехи рассыпались.
– Мои орехи! – крикнул Бук и вскочил.
В этот момент аппарат громко щелкнул, запечатлев на пленку всех
Прощаясь, я спросил Сороку:
– Как твое крыло, очень еще болит?
– Крыло почти зажило, – ответила Сорока, поблескивая возбужденными глазами. – Борискина мама помазала его каким-то лекарством, и я послезавтра снова смогу летать. А что, – спросила она меня в свою очередь, – вы на самом деле собираетесь писать о нас сказку?
– Конечно, – ответил я.
– Тогда не забудьте написать и о том, какую хорошую песню я сочинила и как прекрасно спела ее! – попросила Сорока, поправляя перед зеркалом перья и кокетливо покачивая блестящим кругляшком.
ЁКАЛО-МОКАЛО.
Как быстро идет время и меняются события! Вчера, например, за несколько минут Бориска заметно стал старше.
Теперь, если бы его спросили: «Сколько тебе лет?», он, не задумываясь, ответил бы: «Скоро будет восемь!»
Вот насколько повзрослел Бориска к тому моменту, когда вторично поехал искать Машеньку.
Буку он сказал:
– Смотри внимательней из моей пазухи. Сосредоточься!
Серьезное взрослое слово «сосредоточься» Бориска произнес впервые. Раньше он ни разу не употреблял его, хотя и слышал.
– Я и так смотрю во все глаза, – обиженно ответил Бук. – Чего ты приказываешь! И вообще… Тебе самому надо было со-сре-до-то-чить-ся, когда ты брал папины часы.
Бориска поморщился: еще одна несчастливая случайность! И когда они только отвяжутся! Папа уже искал часы, собираясь на работу.
«Куда делись эти проклятые часы?» – несколько раз повторил он и даже пошарил под диваном.
Бориска промолчал, хотя часы лежали на его полке за книгами.
Утром он нечаянно смахнул их со стола. А они взяли и остановились. Бориска испугался. Надо было положить часы на стол – кто их знает, мол, почему им вздумалось остановиться! Но Бориска с испугу решил починить часы. Он унес их в свою комнату, отколупнул крышку и гвоздиком попытался подтолкнуть колесико. Но внутри часов вдруг что-то хрустнуло, и колесико покатилось по полу.
Услышав папины шаги, Бориска спрятал часы на полке, а колесико выбросил в окно.
Когда папа ушел на работу, у Бориски отлегло от сердца.
«До вечера далеко, что-нибудь придумаю…» – решил он.
Пожалуй, если бы не тревога за Машеньку, он только и думал бы теперь о своем несчастье. Но Машенькина судьба беспокоила его гораздо сильнее собственной.
И то, что его волновало
– Я ничего не приказываю тебе, – сказал он Буку, – только очень прошу смотреть внимательнее. Мы сегодня обязательно должны найти Машеньку! Может, тебе напомнит что-то вон тот гараж или большое дерево около водопроводной колонки?
– Нет… Ничего похожего… Не припоминаю… – отвечал Бук.
Бориска совсем устал. Ему казалось, что они прошли уже сто, двести улиц. И все – ничего нового, ничего нового. Отчаяние потихоньку стало овладевать им. Вдруг он услышал, как Бук завозился, а потом и сказал:
– Стоп, стоп, стоп… Ту длинную кирпичную трубу я, кажется, видел.
Бориска взглянул на трубу кирпичного завода и дальше, туда, где кончались дома.
– Кажется, там… – подтвердил Бук.
И вновь они ходили по улицам, вновь Бук повторял: «Нет… Не припоминаю…»
Наконец, указав лапкой на один из домов, Бук воскликнул:
– Он!
Дом был крепкий, построенный из толстых бревен. Кирпичный фундамент, высокий забор… Где-то там, за этим забором, должен быть сарай, а в нем – Машенька.
Бориска привстал на носки, пытаясь увидеть сарай. Но забор был высоким, а ворота – заперты.
– Ы-ы-ав, ы-ы-ав! – подала голос из-за глухого забора собака.
– Странно… – сказал Бук. – Тогда собаки не было. Неужели я ошибся? Надо проверить.
– Будь осторожен, – попросил Бориска, – как бы собака не сцапала тебя.
– Не первая собака попадается мне на дороге, – ответил Бук. – Будь спокоен, я сумею одурачить ее.
И он ловко поднырнул под ворота.
А Бориска остался ждать его и сел на лавочку около ворот.
Собака лаяла все яростнее и яростнее.
– Да перестань ты, – сказал Бориска, – надорвешься!
Из-за лая Бориска не услышал шагов, услышал только, как заскрипела калитка, и увидел, что на улицу вышел дядька в черной рубахе навыпуск. У него были всклокоченные седоватые волосы и злые маленькие глазки на квадратном лице.
– Че собаку дразнишь? А ну – дуй отседова! – приказал он Бориске.
Бориска перешел на другую сторону улицы.
– Не ошивайся больше возле моего дома, уши оторву! – предупредил дядька. – Ишь, ёкало-мокало, шляется тут всяка шантрапа… – проворчал он, возвращаясь во двор.
Через несколько минут из-под ворот выскочил Бук.
– Собаку купили сторожить Машеньку, – сказал он. – Очень злобная собака. А Машенька передает тебе привет. Она по-прежнему сидит в сарае на двух цепях. Очень обрадовалась, что я нашел тебя, а ты, конечно, придумаешь способ выручить ее. Что будем делать?
– А я, – сказал Бориска, – пока ты был у Машеньки, видел старого охотника. Он прогнал меня с лавочки и сказал, что я – ёкало-мокало – шантрапа.