Приключения 1968
Шрифт:
— Все молчишь? Обиделся?
Бланка повернулась. Отпрянула.
— Как вы сюда попали? Мануэль!
Мужчина улыбнулся.
— Не узнаете?
Он вышел на середину комнаты, под лампу.
— Братец! — охнула Мерильда.
— Конрад? — недоверчиво, всматриваясь, проговорила Бланка — и бросилась к нему. Отступила. Отвернулась. — Извините, сеньор…
— Доброе предзнаменование! — Конрад оглядел комнату. Обнял сестру. Поцеловал в лоб. Повернулся к Бланке. — Я рад, что вы вместе.
Девушка
— Что же это я! Вы, конечно, хотите есть. Сейчас!
Она бросилась на кухню. Начала торопливо доставать все, что было запасено в холодильнике. Заправила кофеварку. Бутылка с баккарди была пуста. «Мерильда выпила…» — с досадой подумала она. Прислушалась.
Мерильда говорила Конраду:
— Она ждала тебя, братец, как ненормальная — клянусь на распятии! Но я бы предпочла увидеть тебя не здесь.
— Я тоже однолюб, — отозвался Конрад. — Я люблю одну женщину, одну страну…
— Кажется, я начинаю вам завидовать…
Бланка стиснула руки. «Неужели это правда? Неужели возможно такое счастье?.. Не надо подслушивать, не надо!..» Она плотнее прикрыла дверь.
В комнате Конрад продолжал:
— Но сейчас не время любить. Время ненавидеть и действовать. Любыми средствами. За алтари и очаги.
Что-то неистовое было в выражении его лица. Мерильда никогда прежде не видела брата таким.
— Сейчас мы все проходим проверку, как металлы в мастерской ювелира, — говорил он, тяжело вышагивая по комнате. — Огонь и кислоту выдержат только благородные металлы.
«Какой высокий стиль!» — насмешливо подумала она. Но сказала:
— Ну, уж мы-то с тобой благородны до двенадцатого колена!
— Ты всегда была легкомысленна. — Конрад подошел к ней, посмотрел сверху вниз.
Она подняла голову.
— Пока не поставили к стенке Луиса, не отобрали дом и не запретили уезжать… Теперь я готова грызть их живьем!
Она даже скрипнула зубами.
— Что ж, сестра… Ты твердо решила?
— Терять мне нечего. «За алтари и очаги! Аминь!»
Конрад помедлил, глядя на нее. Потом подошел к письменному столу, взял листок и карандаш. Что-то быстро набросал. Протянул записку:
— Вот. Адрес запомнила? Пароль: «Аделанте». Отзыв: «Фиалка». Получишь записку или устный ответ — немедленно назад. Дорога каждая минута.
Он кивнул на дверь:
— Иди.
Мерильда оторопела.
— Сейчас? Ведь скоро полночь!
Он протянул руку.
— Дай сюда. Я сам.
Она решилась.
— Переоденусь и пойду.
Выбежала в ванную. Конрад подошел к балконной двери. Ветер парусил занавеси. Мерильда вернулась, уже одетая.
— Иду. Можешь быть спокоен.
— Да поможет нам бог! — поднял руку Конрад. — Жду.
Она вышла. Хлопнула входная
— Вот. Больше ничего нет, вы ведь знаете — карточки… — Она виновато посмотрела на Конрада. Огляделась. — А где Мери?
— Так надо.
Конрад подошел к ней, взял из ее рук поднос, отнес к столу.
— Я рад тебя видеть.
— Я вас ждала… Я знала…
— Мы не могли разминуться. Мы шли навстречу друг другу.
Он отступил. С улыбкой посмотрел на нее.
— Как ты похорошела!
— А вы совсем не изменились. — Она достала фотографию. — Вот! Только эта борода… Настоящий повстанец!
Конрад глянул на снимок, разорвал.
— Это неосторожно.
— Что вы наделали!
Он улыбнулся:
— Зачем? Теперь здесь я.
За руки притянул девушку к себе. Она послушно приникла к нему.
— Конрад… Помните?..
— У меня дурацкая память. Я никогда ничего не забываю.
— На мне было голубое платье… Мой первый бал!
Бланка счастливо рассмеялась. Он обнял ее.
— Ты — прелесть!
Она потрясла головой.
— Может быть, все это сон? Поцелуйте меня!
Сама потянулась на носках, поцеловала его.
— Откуда вы взялись, Конрад?
— Оттуда…
Не отпуская Бланку, он снова подошел к балконной двери. Помолчал, прислушиваясь.
— Шумит… Только в Гаване так шумит море. Только в Гаване так поет ветер… И все так же мигает маяк Эль-Морро, добрый старик мечтатель из моего детства…
Он задумался. Потом повернулся, обнял Бланку, обхватил обеими руками.
— Я научился ненавидеть… Но, оказывается, я не разучился любить!
— Чудно… Но маяк Эль-Морро тоже был таинственным другом моего детства… А сейчас с его камней спиннингами ловят рыбу. Пойдемте завтра ловить?
— Ловить рыбу?
Он рассмеялся.
— Ты просто прелесть, Бланка! Сколько у тебя хладнокровия и мужества! Я уже переставал верить… Я уже привык иметь дело с предательством и трусостью…
Разомкнул руки, отошел к балкону.
— Может быть, и правда никуда не надо идти, разве что со спиннингами на маяк Эль-Морро…
Бланка слушала его, пытаясь вникнуть в смысл слов, но ничего не могла понять: «Наверное, я схожу с ума от радости!..»
— Почему ты не ешь? Поешь же! Ты останешься здесь?
Она осмотрелась: где же устроить его?
— У меня только один диван… Но я могу спать и в кресле.
— Глупая!.. — Он притянул девушку к себе. — Разве имеет значение что-нибудь, кроме нашей любви?
Она решилась. Достала из шкафа постель. Одну подушку. Вторую. Руки ее сделались непослушными, ватными. Конрад снял с пальца перстень. Подошел к ней. Надел перстень на ее дрожащий палец.