Приключения 1977
Шрифт:
— Я не могу сказать определенно: обострение сердечной болезни от самих воспоминаний или от того, что перестала приходить Арзуманова и играть. Ведь это своего рода пробуждение. Но пробуждение может быть приятным и ужасным. Я не знаю, какие воспоминания, а значит, эмоции, возникли у больного в момент брезжущего сознания. Вы ничего не узнали? — вдруг неожиданно закончил Межерицкий.
— Нет, — сказал следователь.
— Очень жаль.
— И еще один вопрос, — спросил я. — Что больной ест охотнее всего?
— Ест он неважно. А так, пожалуй, рыбу. — Мы со следователем невольно переглянулись. Врач
— Подтверждение одного факта, — уклончиво ответил Жаров.
— Мне кажется, договорились… — полушутливо погрозил пальцем Межерицкий.
— Верно, — согласился я. — С сорок шестого он прятался точно.
— Понятно. Вообще, я не шучу, дорогие товарищи. Мне надо знать о нем все…
Прошло несколько дней. И вдруг раздался звонок от Коршунова. Инспектор угрозыска находился в Свердловске, где нашел бывшего студента Ленинградской консерватории Яснева. Он работал заместителем директора областного Дома народного творчества. Следователь, прихватив с собой ноты, найденные у Митенковой, выехал для встречи с ним.
Жаров вернулся через неделю и прямо с поезда приехал в прокуратуру.
Едва поздоровавшись, он выпалил:
— Автора нот, кажется, узнал, но он… — Следователь развел руками, — убит перед самой войной.
— Погодите, Константин Сергеевич, давайте по порядку.
— Давайте. — Следователь расстегнул пальто.
— Да вы раздевайтесь. Разговор не минутный.
— Конечно. Если вы свободны.
Я вызвал Веронику Савельевну, секретаршу, и попросил, чтобы нас не беспокоили.
— Выкладывайте.
— Аркадий Христофорович Яснев именно тот человек, которого называла Асмик Вартановна. Очень доволен, что его помнят в Ленинграде. За необыкновенную память.
— Что он делает на административной должности?
— Сам признался, что пианист из него гениальный не вышел, зато руководитель…
— Замдиректор Дома народного творчества? — усмехнулся я.
— У Яснева несколько книжек, собранных им уральских народных песен.
— Понятно. Вот где, наверное, пригодился его дар.
— Именно так. Говорит, что запоминает мелодию с одного раза… Я рассказал ему, каким ветром меня занесло. Он взял ноты и через день звонит: приходите. «Песня» ему знакома. Сочинение студента Ленинградской консерватории Белоцерковца. Имя не помнит. Учился на курс ниже Яснева. Еще говорит, это произведение было опубликовано в сборнике лучших студенческих работ в сороковом году. Получила какой-то приз на конкурсе. Поэтому он ее и запомнил. Но, по мнению Яснева, автор ее переработал.
— А остальные произведения?
— Никогда не слышал. Однако по стилю и мелодике похоже на Белоцерковца. Но… Вы представляете, Захар Петрович, Яснев утверждает, что буквально перед самой войной Белоцерковец погиб. Трагически…
— Автомобильная авария?
— Нет. Кажется, в драке. Не то утонул.
— Как же тогда он мог продолжать творить еще столько лет? Помните, «кохинор»? Записи ведь и им сделаны?
— Черт его знает! С другой стороны, Яснев говорит, что отдельные произведения — полная чепуха. Музыкальный бред, как он выразился. Как раз те, что записаны карандашом.
— Что-то подобное заметила еще Асмик Вартановна.
— Точно. И в Ленинграде говорил музыковед.
— Час от часу не легче. Может,
— Все может быть, все.
— Конечно, — усмехнулся я, — если автор погиб, а музыка продолжала создаваться, ожидать можно всего. Вы проверили показания Яснева насчет гибели Белоцерковца?
— Коршунов поехал в Ленинград, я отправляюсь туда завтра.
— Да, все дороги ведут в Рим…
— Кстати, Белоцерковец действительно учился у профессора Стогния. Был любимым учеником. Профессор очень переживал смерть любимца. Считал его своим преемником…
На следующий день Жаров уехал в Ленинград. Я не преминул связаться с Межерицким. Врач должен знать все…
Выслушав меня, Межерицкий сказал:
— Неужели у него этот синдром давно? Это мне путает карты…
— Почему?
— Если болезнь развивается уже долго — одна картина, если же недавно… Но откуда ремиссия?
— Бредовую музыку он мог написать по причине потери профессиональных навыков. Разучился же он играть.
— Да нет. Это из другой оперы. Руки могут утратить гибкость, пальцы — скорость. Это чисто механическое. Но бред есть бред.
Действительно, история подпольного жильца Митенковой приносила сюрприз за сюрпризом. Сведения, собранные Коршуновым и Жаровым в Ленинграде, подтвердили показания Яснева.
Павел Павлович Белоцерковец. Жил в Ленинграде. Отец перед войной занимал пост зампредседателя райисполкома. Павел единственный сын. С детства отличался исключительными музыкальными способностями. Закончил музыкальную школу наряду с общеобразовательной. В тысяча девятьсот тридцать восьмом году поступил в консерваторию к профессору Стогнию. Одновременно с композицией посещал класс фортепиано. В 1940 году на конкурсе лирической песни, проведенном ленинградской организацией композиторов, занял третье место. По партитуре «Песня», найденная среди нот у Митенковой, несколько отличалась от той, что была представлена на конкурс. Это выяснилось при сравнении с напечатанной в сборнике лучших студенческих работ.
Дальше шло совсем непонятное. За неделю до начала войны, 15 июня сорок первого года, Павел Белоцерковец почему-то оказался в городе Лосиноглебске, что в двух часах от Ленинграда. Там жил его однокашник по консерватории Геннадий Комаров. Предположения следователя оказались справедливыми: авторы писем, найденных у Митенковой, действительно хорошо знали друг друга. Между ними произошла ссора, окончившаяся дракой. В ней не то умышленно, не то по неосторожности Геннадий Комаров смертельно ранил Белоцерковца. Подробности пока выяснить не удалось. Родителей Белоцерковца в живых не оказалось. Судьба убийцы неизвестна. Город Лосиноглебск сильно пострадал во время войны. Его захватили немцы в первый месяц вторжения на советскую землю.
— Как это все связать с Домовым? — спросил я Жарова.
— Что у нас имеется? Произведения Белоцерковца. Во всяком случае, «Песня».
— Переработанная. Или неправильно списанная, — уточнил я.
— Вот именно. Я решил идти от такого предположения. Домовой — Комаров. Эта версия может быть подтверждена следующими фактами. Павел Белоцерковец убит. Мы запросили архив поискать уголовное дело. Его ведь возбудили…
— Возбудить-то возбудили, но сохранилось ли оно? Война. Столько лет прошло.