Приключения 1977
Шрифт:
— Погоняй собак, — торопил каюра лейтенант. — Догоним.
Если вначале нарта Антонова шла на северо-восток, уходила дальше в тундру, то теперь она круто сворачивала на юг, в сторону села. «Молодец девчонка, — снова думал Сергеев, — если бы не она, сколько времени зря могли потерять, распутывая среди разбитого оленьими ногами снега следы Антонова. Старик бы не показал, а она молодец».
Мчатся собаки вперед, поскрипывает под полозьями прихваченный морозцем снег. Убегают назад заросли вечнозеленого кедровника.
— Скоро
Долган минуту молчит, оглядывается вокруг, смотрит на след.
— Догоним… У него нарта очень тяжелая, видишь, как сильно режет снег. У нас легче, хоть нас и двое… Собачки у Медвежьей лапы хорошие, сильные, а наши мало-мало устали.
— Давай, чтобы до темноты догнать. Настанет ночь, да еще вдруг пурга начнется — уйдет, — с тревогой в голосе сказал Сергеев.
— Пурги вроде бы не должно.
Антонова они увидели неожиданно и очень близко. След петлял по зарослям кедровника, шел по широкой долине между двух невысоких сопок, потом свернул под большим углом влево. Выехали на равнину, и вот он в каких-то двухстах метрах. Видно, не ждал он погони. Мало ли чью нарту увидел у стойбища Нельвида. Возможно, за спиртом кто из коряков приехал. Но после смерти зоотехника бояться стал Антонов всякой приближающейся нарты, каждого человека подозревать начал. Он и помчался от стойбища Нельвида из осторожности, подальше от греха.
— Гони! — толкнул Сергеев каюра.
— Однако, спешить не надо. Поймет, стрелять будет.
— Гони! Он боится нас.
Но собаки сами, увидев впереди собратьев, залаяла, дернули сильнее нарту. Услышал лай Антонов, оглянулся и вдруг заорал на собак громким, гортанным голосом. Нарта его помчалась так быстро, что лейтенант сразу заметил, как стало увеличиваться расстояние между их нартами.
— Быстрее! — стал торопить снова Сергеев. — Стой! Стой, Антонов! — закричал лейтенант и выстрелил из пистолета вверх.
Антонов повернул голову на звук выстрела и, размахивая остолом на собак, сильнее погнал их.
— Гони!
— Нельзя гнать. Теперь он и так от нас не уйдет. Собачки скоро устанут от такой быстрой езды.
Но расстояние между нартами увеличивалось, а Долган даже, как заметил Сергеев, притормаживал свою нарту.
«Уйдет ведь, — волновался лейтенант и с тоской глядел на солнце. Оно уже висело совсем низко. — Наступят сумерки, ночь, а там…» Не хотелось думать, что будет дальше. Но еще больше забеспокоился Сергеев, когда увидел, что Антонов резко свернул направо и скоро скрылся за кедрачом.
«Этот расстреляет из-за кустов, как куропаток», — вдруг подумал лейтенант, критически глядя на свой ТТ. Пистолет что надо, но против карабина, что детский пугач против пушки. После выстрела Антонов, конечно, понял все, постарается во что бы то ни стало уйти. А страх за совершенное преступление и
Тоскливо вдруг стало на душе лейтенанта. Впервые попал он в такую ситуацию. Что стоит Антонову соскочить с нарты, залечь с карабином за куст. Забеспокоился и каюр. Не доезжая поворота, он направил нарту прямо.
— Куда ты? Давай по следу!
— Молчи, начальник, охотник лучше место знает, — сказал Долган.
— Уйдет ведь.
— Этот путь короче. Все равно Медвежья лапа выедет в распадок, а мы там будем раньше. — Каюр сильнее замахал остолом на собак.
Теперь нарта неслась по редкому заснеженному кедрачу. Маленькие зеленые кустики, словно веточки елочек, торчали из снега. Здесь снегу много, слежался, твердый и жесткий, как наждак.
«А если Антонов специально повернул направо, хитрый ход? Увидит, что мы прямо поехали, вернется назад — и в тундру, а там его только Фомкой звали», — размышлял Сергеев.
Солнце висело совсем низко. Оно было огромное и оранжевое.
«Часа полтора, от силы два — и будет темно, — думал лейтенант. — Через сопку ехать Антонов едва ли решится. Сопка высокая и крутая».
Скоро лейтенант понял замысел Долгана и обрадовался. Два пути: один Антонова и другой их — сходились в одном распадке. Вдоль этого распадка стояли сопки, крутые и высокие. И действительно, каюр скоро уперся остолом в снег, нарта протянула немного вперед и остановилась. Следов выезда из распадка не было, значит, Антонов еще не проезжал.
— Надо его здесь ждать, — сказал Долган, соскочил с нарты и стал привязывать собак к кусту. — Как раз на нас выедет. Вот-вот появится. Из-за этого куста и жди его, — говорил он.
Сергеев забежал за соседний особенно большой куст и затаился. Он внимательно осматривал все впереди и ждал. Но там угрюмо стояли заснеженные кусты, а над ними справа и слева высокие склоны сопок.
Прошло несколько минут, а Антонов не появлялся.
«Обманул, видно, — снова засомневался лейтенант. — Я его здесь жду, а он, может, в обратную сторону махнул. А вдруг и он нас в засаде ждет…»
— Давай, Вася, поедем навстречу! — крикнул Долгану. — Так околеем тут, ночь застанет.
— Надо здесь ждать, — сказал неуверенно Долгам и стал разворачивать собак в распадок.
— Поедем, а то, может, он вернулся назад, — сказал Сергеев и вышел из-за куста.
И снова нарта мчится вперед, навстречу неизвестности. А солнце совсем низко. Оглядывается Сергеев, не видно Антонова.
«Вернулся… назад вернулся», — волнуется следователь.
И тут они снова увидели Антонова. Собаки его неслись прямо на нарту Долгана. Через минуту-две дюжины злых собак смешаются в один сплошной клубок и будут драть друг друга до тех пор, пока люди не растащат их в стороны. Долган уперся остолом в снег.