Приключения 1977
Шрифт:
Он вновь наполнил кубки.
— Скажи все-таки, зачем тебе мои документы? Правду только скажи!
— Понимаете, князь, я понял, что не в деньгах счастье. Деньги у меня есть, но что сделаешь с деньгами в Петербурге?! Я хочу посмотреть свет, высший свет, а кто меня туда введет? Другое дело — князь Ратиани! Для него все двери открыты, его все рады будут принять.
— Ну что же, поезжай погуляй, — благодушно улыбнулся Ратиани. — Только запомни: запятнаешь честь рода Ратиани — убью, зарежу! Чтобы не скупился! Чтобы бросал деньги, не считая! Чтобы жил так, как положено князю, иначе ты не только меня опозоришь, ты себя разоблачишь.
— О чем разговор, ваше сиятельство, — развел руками молодой человек. — Так погуляю — сто лет помнить будут!
Спустя несколько дней после этого разговора в купе первого класса поезда Тифлис — Петербург вошел интересный молодой человек в белоснежной черкеске с флигель-адъютантскими погонами и сверкающим на поясе позолоченным кинжалом. Его появление не могло остаться незамеченным. Ни для мужчин, ни для женщин. Было ясно, что он принадлежал к высшему обществу, но никто из пассажиров первого класса его не знал.
Носильщики, следующие за ослепительным господином, внесли четыре великолепных английских чемодана. Молодой человек, не глядя, протянул им несколько кредиток и отпустил легким взмахом руки. По всей видимости, он не поскупился — носильщики радостно заулыбались и, перебивая друг друга, забросали его выражениями благодарности и красочных кавказских пожеланий: «Долгой жизни вам, ваше сиятельство!», «Покорнейше благодарим, ваше сиятельство!», «Пусть погибнут враги вашего сиятельства!», «Пусть ослепнет тот, кто скажет про вас плохое!»…
Вряд ли кому-нибудь из пассажиров могла прийти мысль, что носильщики, благодарившие щедрого клиента, были подпольщиками-революционерами. Еще более невероятным было бы подозревать в светлейшем князе Коки Ратиани, предводителе уездного дворянства, Симона Тер-Петросянца-Камо — революционера-боевика, приговоренного к смертной казни, человека, доставляющего столько хлопот и неприятностей царской жандармерии и охранке. Тем не менее это было именно так.
Камо спешил в Петербург. Необходимо было наладить переброску оружия из Финляндии на Кавказ, организовать перевалочные пункты. Одновременно он должен был встретиться с Леонидом Борисовичем Красиным, получить инструкции, изучить в подпольной лаборатории технологию изготовления новых бомб, изобретенных Красиным и профессором Тихвинским.
…Нужные знакомства Камо завел уже в поезде. Генерал Буняев испытывал чувства полного удовлетворения, пожимая руку князя Ратиани, о котором он столько слышал. Пустой напыщенный солдафон, наслаждающийся звуками своего трубного казарменного голоса, рассказал «князю» о своих сокровенных мечтах, связанных с повышением по службе. К концу путешествия генерал и «князь» стали неразлучными друзьями.
Не менее ценным было знакомство с женой известного столичного инженера. Камо принялся флиртовать. Познаний у него в этой области не было никаких, но даже его неловкость воспринималась благосклонно.
— Простите, — сказал Камо после первых незначительных фраз, — вы замужем?
Инженерша долго смеялась над «непосредственностью» «князя» и просила «милого Коки» не забывать ее в Петербурге. «В моем салоне собираются самые интересные люди. Позвольте мне вас представить им, князь?» «Князь», разумеется, не возражал.
Петербургские газеты в разделе светской хроники поместили сообщение о приезде в столицу князя Ратиани. Уже на другой день Коки произвел фурор в гостиной инженерши,
Днем «князь» наносил светские визиты, вечерами посещал театры, а ночью, возвращаясь в Европейскую гостиницу, где остановился, неожиданно отпускал извозчика. Он долго петлял по улицам, затем поднимался по крутым ступенькам и входил в техническую лабораторию военно-морского ведомства. В этой лаборатории, под самым носом царских ищеек, химики-большевики изготовляли ручные бомбы для предстоящих боев с царизмом.
Часто посещал «князь Ратиани» и окраины столицы. Здесь организовывался перевалочный пункт и склад для оружия. Необходимо было предусмотреть каждую мелочь, исключить всякую возможность провала.
…Прошел месяц со дня приезда светлейшего князя Коки Ратиани в Петербург. Пора было возвращаться назад, на Кавказ. Его с нетерпением ждали товарищи: обстановка накалялась — нужно было оружие. Проявлял нетерпение и подлинный Ратиани, страшно скучавший в деревне.
…Уложена в крепкий сундук первая партия маузеров и бомб. Коридорные с трудом погрузили его в подъехавший экипаж. Туда же уложили тяжелые английские чемоданы. «Князь Ратиани» медленно спускается по лестнице… У дверей гостиницы, вытянувшись, застыл полицейский. Мелькает остроумная мысль — подобные мысли нередко помогают Камо выйти из самых критических ситуаций.
Он подзывает полицейского. «Вот что, голубчик, — говорит «князь». — Мне надо успеть сделать еще один визит. Даме. Сдай, пожалуйста, этот багаж и проследи, чтобы все было в порядке. Квитанции отдашь мне на вокзале». Полицейский с готовностью соглашается и, пряча в карман кредитку, садится в экипаж.
На этот раз «князь Ратиани» предпочитает ко многому обязывающей черкеске с флигель-адъютантскими погонами простое гражданское платье. Едет он в вагоне третьего класса: дело сделано, и разбрасывать партийные деньги нельзя. Камо едет в Тифлис, а за ним, минуя пограничные шлагбаумы, таможенный досмотр и жандармов, движется из Финляндии первый транспорт с оружием. Его везут, рискуя свободой и жизнью, по пути, намеченному Камо, его товарищи из боевой группы. Это оружие для кавказского пролетариата, для рабочих Баку и Тифлиса, Батуми и Эривани, для приближающейся революции.
БУДНИЧНЫЕ ЭКСПРОМТЫ
…В эти дни полицейские участки Тифлиса напоминали потревоженные ульи. Полиции стало известно, что в городе находится известный большевик Камо, тот самый Камо, за которым столько времени безуспешно охотятся лучшие агенты охранки. Улицы Тифлиса были заполнены шпиками. Филеры рыскали по базарам, шныряли по духанам, устраивали засады на вокзале…
Камо действительно был в Тифлисе. Но ввиду создавшегося положения товарищи из партийного комитета строго-настрого запретили ему покидать конспиративную квартиру. Каждый агент знал его в лицо. В случае задержания смертный приговор был бы неминуем.