Приключения-76

Сборник

— Согласен, — порывисто произнес Крутис. — Не будем терять времени.

Где-то в стороне прозвучал винтовочный выстрел, за ним другой, третий.

— Друзья встречаются вновь, — усмехнулся Крутис и снова выругался.

Узкой полоской перед густой стеной невысоких деревьев светлела дорога.

— И луна, как назло, — прошептал Пятрас, но Скочинский быстро зажал ему рот.

Метрах в тридцати от них виднелась фигура красноармейца с винтовкой наперевес.

— По одному, — приказал Крутис. — Ну! — и тут же рванулся через дорогу.

— Стой! — прозвенел оглушительный возглас. Прогремел выстрел.

Красноармеец судорожно согнулся и боком упал на дорогу.

—

Зачем вы стреляли? — прошипел краснодеревщику Скочинский.

— А что было делать? Что? — возмутился тот. — Пятрас, я вас прикрою. Ждите меня по ту сторону проселка.

Скочинский подтолкнул Жмудиса, и тот одним махом влетел в глухие заросли ольшаника.

— Сюда, — услышал он слева приглушенный голос Крутиса.

К Спустя мгновение через дорогу перебежал и Скочинский. Несколько пуль с опозданием просвистели за ним. И тут же Пятрас увидел, как, будто споткнувшись, краснодеревщик упал прямо на середину дороги.

Жмудис приподнялся на локти и получил здоровенную затрещину от Крутиса.

— Хозяин, хозяин, господин Клудис, — прозвучал жалобный голос с дороги.

— Не время, — придерживая за плечи Жмудиса, прохрипел Крутис. — Парень готов. Будем отходить.

— Но... — вырвалось у Пятраса.

— Никаких «но», Клудис, — ледяным тоном приказал Скочинский. — Вы не сестра милосердия.

Где-то поблизости послышались голоса, переговаривающиеся между собой по-русски.

— Ползком, — прошептал Крутис и пополз первым, вертко, как угорь, изгибаясь всем телом. Так ползли они, прижимаясь к земле, натыкаясь на узловатые корневища, проваливаясь в колдобины.

VIII

— Ну как? — с беспокойством спросил Горбунов тяжело дышащего Шапаса.

Шапас стал докладывать о событиях в корчме.

— Самый ценный из них, кроме Варнаса, конечно, парень со списками, человек среднего роста, с круглым, начавшим полнеть лицом и темными усами. У него адреса всех присутствовавших на сборище, его надо задержать во что бы то ни стало!

— Как глупо выпустили Яниса Варнаса, — сокрушенно заметил подполковник. — Задали сами себе лишнюю работу.

— Товарищ подполковник, а может, это и к лучшему, что так получилось? В корчме они бы отстреливались до последнего патрона. А теперь бандиты деморализованы. И поодиночке с ними будет управиться легче.

— Все может быть, — задумчиво отвечал Горбунов. — Так, говоришь, принимали присягу на мече Витовта? Это они здорово придумали, ничего не скажешь. Бьют на национальную гордость!

Издалека послышался хриплый, надрывный гудок паровоза и один за другим два пистолетных выстрела.

— Это еще что? — прислушиваясь, глухо сказал подполковник, нервно затягиваясь папиросой.

Не прошло и нескольких минут, как за окном раздались чьи-то тяжелые шаги, распахнулась дверь, и в кабинет ввалился человек. Лицо вошедшего было бледным, как марля, на лбу кровоточила рана, правый рукав пиджака разорван, брюки и сапоги в грязи и залиты кровью.

— А все же мы их взяли! — судорожно хватая ртом воздух, сказал он.

— Где остальные? — с беспокойством спросил Горбунов, усаживая его на стул.

— Ничего, товарищ подполковник, не беспокойтесь. Уже прошло. Трое наших ранено, в том числе и Зигмунд Пихович. Ранен в плечо. Перестрелка завязалась на всю катушку, а этот гад, Трубнис, гранату бросил. Такое там творилось, трудно передать. Хорошо, что быстро кончилось...

— А как Пихович?

— Все в здании милиции. Нам повезло — вовремя подоспел военный патруль. С Трубнисом

оказалось пять человек, а нас было только четверо. Правда, мы рассчитывали, на мирный исход дела. Подошли с Зигмундом к дому, входим во двор, видим, в двух окнах лампа горит, как и положено. Но тут, как из-под земли, появился здоровенный парнище. Стоит в тени деревьев — и «стой, пароль!». А мы же их пароля не знаем. Зигмунд тогда выступает вперед и говорит ему, что он, Зигмунд Пихович, пришел к товарищу, с которым ему срочно надо поговорить по важному делу. А этот гад ни в какую. «Стойте и не шевелитесь, иначе очередь всажу», — предупреждает нас, а сам пробирается к входной двери. Стукнул в нее несколько раз, ему открыли, мы двинулись было за ним, да он успел закрыть ее на засов. Через минуту, а может больше, раздается голос Трубниса, Зигмунд же его хорошо знает, учились вместе. Спрашивает, что нам надо. Он и ему говорит, я-де Зигмунд Пихович, надо мне с тобой поговорить конфиденциально, а тот как фуганет матом. Я обозлился, толкнул Зигмунда рукой, чтобы стал к стенке, но он стал говорить, что, мол, напрасно Трубнис перестал с нами знаться, что рано, мол, считает себя президентом. Тогда бандюга не выдержал и несколько раз выстрелил, ранив Пиховича. На шум подоспели наши, а за ними — и патрульные. Ну, оцепили мы дом, постреливаем в окна. Вдруг окно — то, что выходит на реку, — распахивается, а из него один за другим выскакивают три человека. Завязалась драчка. Я схватился с одним бандитом, но тут раздается оглушительный взрыв, а потом в окне появляется Трубнис. Выпрыгнул во двор и сразу дернул вправо и в сторону, к кустам, но я успел в него выстрелить. Трубнис споткнулся и упал, тут-то на него и навалились ребята.

— Хорош Трубнис, — сказал Горбунов, — бросил в ваши объятия своих холуев, оглушил взрывом гранаты, а сам под шумок решил улизнуть... Хитер... — Он подошел к телефону и, когда его соединили с милицией, приказал: — Машину с задержанными после оказания им медпомощи под усиленной охраной отправить в Каунас. Раненых сотрудников — в больницу. Остальных ко мне!

В комнату быстрыми шагами вошел начальник местного отделения НКВД,

— Товарищ подполковник, — обратился он к Горбунову, — операция по ликвидации сборища в корчме выполнена! Во время операции ранены три человека. Задержанные, двадцать семь душ согласно списку, содержатся во дворе милиции. У корчмы оставлен пост наблюдения.

Горбунов взял список, пробежал глазами.

— И оба Варнаса здесь?

Начальник кивнул головой, покинул комнату и тут же снова вошел с внушительным, широким клинком.

— Это что? — вскинул Горбунов брови.

— Так называемый меч Витовта, товарищ подполковник. Бутафория. Украден в драматическом театре. Тот самый, на котором клялись заговорщики. И здесь не смогли без лжи. Да что с них брать? Работают на Германию, хотят они того или не хотят, знают или не знают, а клянутся на мече Витовта. Имя-то зачем упоминать его столь кощунственно? Громил Витовт тевтонов всю жизнь. А эти лоботрясы даже родной истории выучить не удосужились.

IX

Перед самым выездом Скочинский спросил у хмуро молчавшего Жмудиса:

— Вы знаете, как отсюда добраться до Утены?

— Еще бы, — удивился Пятрас. — Я же сам оттуда. Но не успели они отъехать на север и пятнадцати километров, как Скочинский приказал остановить машину.

— Здесь должна быть рокадная дорога на Расейняй.

— Это одно только название, что дорога, — возразил Пятрас. — Обыкновенная просека — только и всего.